Госпожа Удача

Эшли Кристен

— Эй, Тай! — услышала я крик из темноты бокса и поняла, что меня заметили, но не знала, кто. Так как я не навещала его на работе, то не была знакома с его сослуживцами, кроме Папы и Вуда.

Потом я увидела Тая, на этот раз не в комбинезоне, а в джинсах и футболке, с пятнами от машинного масла (это означало, что меня снова ждет пятновыводитель, в чем я уже начинала разбираться), и масляной тряпкой в руках. Он подошел к дверям бокса, остановился и посмотрел на меня.

Я подошла ближе, его глаза сузились, и он двинулся ко мне, покрывая расстояние широкими шагами.

Видимо,

даже темные очки не скрывали моего состояния. Мне, определенно, никогда не стоит играть в покер.

Он встретил меня во дворе, подошел вплотную, нос к носу, и склонил голову, встречаясь своими красивыми светло-карими глазами с линзами моих очков.

— Что стряслось? — спросил он.

Я глубоко вздохнула и покачала головой.

— Ничего… ничего особенного, — я сделала еще один вдох. — Я просто потрясена. Потрясена и в бешенстве. Ты должен знать, поэтому я пришла рассказать тебе. Мисти приходила в салон сделать прическу.

Тай не сводил с меня глаз, даже не моргнул, и спросил:

— И как все прошло?

— Я улыбалась. Записала ее к Доминику. И вела себя мило.

— И? — подтолкнул Тай, когда я больше ничего не сказала.

— И она спросила, знаю ли я, кто она. Я ответила, что знаю. И выложила ей все, что знала, но также сказала, что мы счастливы и живем дальше.

Я видела, как Тай сжал челюсти.

— Прости, — прошептала я. — Я поступила неправильно?

— Она не глупая киска, просто ядовитая. Она понимает, что я поделюсь с женой этим дерьмом, так что, нет, ты не поступила неправильно.

Я сделала глубокий вдох и расслабилась, даже не осознавая, что была так же взвинчена, как и взволнована тем, что облажалась.

Потом меня осенило, и я уточнила:

— Она не глупая киска?

— Нет, черт возьми.

Я почувствовала, как мои брови сошлись на переносице.

— В самом деле?

— Э-э… да, детка. В самом деле. Из своей сделки она заполучила кольцо Чейза Китона. Он не возражал погрузиться в ее пи*ду, но не хотел надевать ей на палец кольцо. Он полицейский, но его отец — нет. Богач Аспена. Чейз вырвался из-под отцовской власти, чтобы стать себе хозяином. Однако, это не значит, что, будучи единственным ребенком, он не унаследует все после смерти папочки.

Я замотала головой.

— Если у него есть деньги, значит, есть связи. Хочешь сказать, его приперли к стенке, заставив жениться на Мисти? Хочешь сказать, именно это она получила от сделки?

— Она положила взгляд на меня, но была из тех девчонок, кто никогда не приведет черного домой знакомить с папой. Никогда. Она нацелилась на Китона. Так что, да. Именно его она получила от сделки.

— Ты это знаешь наверняка?

— Это я узнал от Тейта, так что, да, я знаю это наверняка. Не представляю, как он это разнюхал, но, каким бы ни был его источник, он бы не стал мне передавать его слова, если бы не удостоверился в их правдивости.

— Зачем это Китону? — удивилась я.

Тай наклонился ближе.

— Потому что, детка, он хотел быть сам по себе, и когда ему это удалось, занялся грязными делишками.

Это не значит, что папочка полностью ушел из его жизни. У ублюдка есть грязные секреты, и те люди точно знали, насколько они грязные. И им было насрать, что может выйти наружу, им нужно было это сделать. Китон не хочет, чтобы папочка узнал об этом дерьме, не хочет получить нагоняй от папы или, что хуже, чтобы папочка нашел благотворительную организацию и передал ей все деньги после своей смерти, потому что он скорее спасет какой-нибудь гребаный почти вымерший вид птиц, чем отдаст наследство сыну, продажному полицейскому, который бросил тень на всю семью. Так что Китон либо отдувается за всю банду, либо ему конец. Он выбрал первый вариант и на всю жизнь обзавелся ядовитой пи*дой.

— Ого, — прошептала я.

— Да, — его губы дрогнули, — ого.

Ну, вот. Это объясняло, почему дома у Мисти пахло жареным. Чейз мог бы отдуваться за всю банду, но он не обещал, что проведет целую жизнь, притворяясь, что ему это нравится.

— К твоему сведению, муженек, Мисти поделилась кое-чем в салоне, и я не уверена, что в семье Китонов кругом сердечки и цветочки, — сообщила я.

Этим я заработала усмешку Тая.

— Хорошие новости, мамочка. Особенно, если учесть, что в семье Уокер все в точности наоборот: кругом сердечки и цветочки.

Мое сердце подпрыгнуло, и это было приятное чувство, потому что его слова были хорошими, и я прошептала:

— Тай.

Он поднял руку, обвив ее вокруг моей шеи как раз в тот момент, когда наклонился ближе.

— Детка, ты сделала мой день лучше, — прошептал он и закончил. — И не только потому, что мне пришлось смотреть, как ты шагаешь через двор в этих босоножках и шортах.

Я улыбнулась мужу и прошептала в ответ:

— Я рада.

Его рука сжалась.

— Это все, что ты хотела сказать?

Я отрицательно замотала головой.

— Не совсем, она, э-э… ну, Тай, без шуток, после того как я сказала ей, что мы счастливы и все хорошо, сучка Мисти спросила, не злишься ли ты на нее.

Как и я, он удивленно моргнул.

Потом спросил:

— Серьезно?

Я кивнула.

— Серьезно.

Удерживая руку у меня на шее, он поднял голову, посмотрел поверх моей макушки и пробормотал:

— Чтоб меня.

— Полагаю, за последние пять лет несчастливой семейной жизни крашенная блондинка переосмыслила заключенную сделку, и то какого мужчину она бросила, — заметила я, его взгляд опустился на меня, и я сразу заметила, что он больше не пребывает в милом и нежном настроении.

Его угрюмое «насрать» подтвердило это.

— Мне тоже, только я надеюсь, что каждый день, просыпаясь с мужчиной, который ее не хочет, и каждую ночь, ложась спать рядом с ним, эта сука давится желчью от принятого ею решения, пока эта желчь не достигнет таких пределов, что навсегда перекроет ей воздух, поставив врачей в тупик ее безвременной, но заслуженной кончиной.

Когда я закончила, Тай снова моргнул. Затем очень сильно стиснул пальцами мою шею, запрокинул голову и заревел от смеха.