Госпожа Удача
Шрифт:
— Я скучала по нашей постели, — прошептала она в ответ.
Он знал это, она проявила достаточную изобретательность, но Уокер знал, как она сдерживалась, до такой степени, что уже не могла справляться и выпустила все сразу. Вот почему он взял ее так жестко, потому что она приложила усилия и уделила ему время.
— Да, — ответил он.
Она убрала ладонь от его лица, чтобы обхватить его плечи и сжать обеими руками.
— Мне нравится Джулиус, — пробормотала она.
— Хорошо, —
Ее взгляд стал нежным, как это часто бывало, но не так, как сейчас. Сейчас было что-то новенькое. И это добавилось к тому чувству, что он испытывал ранее. Весомое, но не тяжелое. Теплое. Приятное. Глубокое.
— Что у тебя на уме, мамочка?
— Что мне нравится, когда ты называешь меня «мамочка», — тут же солгала она.
Он покачал головой.
— Я назвал тебя так, Лекс, но ты думала не об этом, — тихо ответил он.
Она втянула в себя воздух. Затем, всегда отдавая себя ему, даже в самом начале, откровенно заявила:
— Всю свою жизнь я так или иначе жила в тени. Теперь моя жизнь яркая. Даже ночью. Я не привыкла к этому, и иногда меня это поражает. Вот что было у меня на уме.
Вот оно, снова. Это чувство: желанное, теплое и глубокое.
Он наклонил голову и на мгновение коснулся лбом ее лба, прежде чем отстраниться.
— Приведи себя в порядок, детка, — пробормотал он и скатился с нее.
Она перекатилась вместе с ним, на мгновение уткнулась лицом ему в шею, поцеловав туда, а затем соскользнула с кровати.
Он остался лежать.
Она сделала свои дела в ванной, вышла и присоединилась к нему. На этот раз они трахались без света, но в окна проникал лунный свет. И все же он не мог не заметить, как она легла в постель, не натянув трусики.
Уокер ухмыльнулся в потолок, когда она забралась в кровать и обвилась вокруг него.
Его дикая кошечка еще не насытилась.
Прошло несколько мгновений, а он все ждал.
Она молчала, затем позвала:
— Милый?
— Да.
Она обняла его за живот и сжала.
— Ты устал?
— Мамочка, я только что жестко тебя трахнул.
Она прижалась к нему всем телом и прошептала:
— Ох.
Он снова ухмыльнулся, продолжая глядеть в потолок.
— Однако, чтобы съесть тебя, не требуется много энергии.
Она беспокойно заерзала возле него.
Ей это нравилось. Она этого хотела. Чертова дикая кошка.
Уокер повернулся к ней и нашел в темноте ее рот. Это не составило труда, она запрокинула голову, предлагая его ему.
Он не поцеловал ее, а приказал:
— Ложись на спину, Лекси, и раздвинь ноги.
— Хорошо.
Она повернулась на спину и потянулась к нему.
Потом Уокер съел свою жену и снова ее трахнул.
После того, как они закончили, она вернулась
Пять минут спустя она перекатилась, он перекатился вместе с ней и вырубился в тот момент, когда ее тело прижалось к нему.
И с того момента, как она ушла от него в ванную, и до того, как Уокер заснул, он ни разу не вспомнил ни о решетках, ни о запахах, ни о тюрьме. Все это дерьмо исчезло незаметно, будто его и не было.
И очень жаль, что он этого не заметил, потому что если бы заметил, то понял бы, что это тоже дала ему Лекси.
И если бы он это понял, то на следующий день не сделал бы того, что сделал.
Глава 13
Час
— Что думаешь? — спросила я Доминика, показывая рекламную листовку, кропотливо созданную мной в программе, которой я никогда раньше не пользовалась, учитывая, что мои навыки работы на компьютере ограничивались электронной почтой, интернет-магазинами, Facebook, скачиванием электронных книг себе в читалку, поиском сводки погоды и просмотром фильмов.
Другими словами, ее создание в перерыве между телефонными звонками, рассказами о предоставляемых салоном услугах и заказом необходимых для работы материалов, уборкой и пополнением запасов на полках, заверением каждого уходящего клиента, что они выглядят потрясающе, заняло у меня пять дней.
А реклама была важна. Она объявляла о скором предложении новых спа-процедур, которые превратят, пока что просто салон Доминика, в настоящий спа-салон.
Поэтому мне хотелось, чтобы он зазвучал согласно своему названию.
— Мне нравится! — воскликнул он, выхватывая листовку из моей руки, чтобы рассмотреть поближе.
Возможно, я ошибалась.
— Правда? — спросила я, думая, что листовка выглядит так, будто ее создавал слепой шестилетний ребенок с задержкой в развитии.
— Это превосходно! — воскликнул Доминик, затем сунул ее обратно мне в руку и посмотрел на меня. — Распечатай пятьдесят. Я отправлю Дэниела с клеем и степлером на задание.
Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ, потом его глаза скользнули мне через плечо к окну и сузились.
— Черт! Черт! В субботу, — огрызнулся он, а затем прошипел: — Принесла нелегкая.
Я повернула голову, чтобы увидеть, на что он смотрит, но не смогла разглядеть ничего, кроме фигуры, двигающейся за окном с частично опущенными из-за солнца жалюзи.