Госпожа ворон
Шрифт:
"Ал наш закат, Гленн, — обратилась Шиада. — Мы будем ждать тебя в первом овраге у ладомарского тракта до полуночи".
"Да направит нас Мать Сумерек" — собранно отозвался Гленн и шагнул вперед, мимо истекающих кровью стражей. Теперь самое время стать стражем самому, как они и договаривались. Гленн провел ладонью по лицу, тряхнул головой и преобразился нужным образом.
Шиада ужом скользнула по переходам вниз, в подземелья, к темницам. Только береги себя, думал Гленн, торопясь в нужные покои. Там уже ждала стража.
— Ты еще кто? Новенький?
— Точно, —
Стражники переглянулись: кажется убедительным, вот только…
— С какой стати королю объяснять тебе, к чему ему внук? — спросил один из них.
И правда, это ему, племяннику, Нирох мог многое объяснять и о многом советоваться. Большинству просто отдают приказы. Дыхание богов, привычки прошлого всегда портят настоящее.
— Отвечай, — потребовал стражник, потянувшись к мечу. Но Гленн особенно честными глазами взглянул на стражей с каким-то необычным выражением — и те послушно открыли комнату.
Тут будет сложнее, мгновенно осознал жрец, окинув взглядом двух детей, двух нянек и еще девочку из числа прислуги, которая возилась у очага. Держать в подчинении разум пяти человек разом чертовски нелегко.
— У нас приказ ее величества привести Норана в тронную залу, — возвестил один из стражей принца.
Женщины переглянулись, старшая кивнула остальным. Гленн помнил ее хорошо.
— Мы пойдем с вами, — сообщила она. Христиане или язычники, а она этого мальчика обихаживала еще при живой Виллине, вместе со жрицей Линеттой. И чтобы кто ни говорил, добродетелью и порядочностью девушка могла подавать пример всему двору, а о принце и принцессе заботилась со всем рдением.
Стражники переглянулись тоже:
— Хорошо.
Женщина помоложе подхватила на руки Норана. После смерти матери и Линетты мальчик стал угрюм и почти все время молчал. Молодая смотрительница поудобнее перехватила мальчика — он был уже довольно большим и тяжелым, и стоило бы держать его за руку, чтобы шел сам. Но сердце подсказывало, что лучше на руках.
Что ж, выдохнул Гленн. Сейчас.
— Секунду.
— Чего еще? — спросил страж.
Гленн приложил все силы, и один из стражей закрыл дверь покоя принцев.
— Ты что делаешь?
— Ты же сам сказал ее закрыть, — уставился один на другого. — Я ничего не…
Старая нянька зажала рот, чтобы не закричать, и ткнула пальцем в Гленна: управляя разумом других, он не удержал завесы перед собой, и на мгновение проступил его истинный облик.
— Ты… же…
— Мне жаль, — шепнул один из стражей и рванул меч из ножен.
Девочка у камина завизжала, и Гленн наскоро бросил в нее нож. Прицельно, в горло. Она схватилась за рукоять, булькая и хрипя, и с закатившимися глазами сползла на пол. Молодая женщина с Нораном на руках прижала мальчика крепче и отступила к окну. Старая нянька кинулась вперед, успев выхватить
Наконец, Гленн обернулся к молодой женщине с Нораном на руках. Ребенок мычал, хмурясь, но не плакал. Женщина прижимала его одной рукой, понимая, что не сможет долго удерживать такой вес, а другую вытянула перед собой, сжимая небольшой нож.
— Не подходи, — она сделала широкое рассекающее движение. И Гленн, убрав меч, остановился чуть поодаль. — Как ты можешь? Ты ведь… ты ведь Гленн, племянник короля, который увивался за Линеттой. Я узнала тебя. Неужели для тебя ничего не значит, что твоя любимая привечала этих детей, как собственных? Это ведь всего лишь дети.
— Напротив, — Гленн подошел к убитой девочке, вытащил кинжал, отер об одежду убитой, и заправил за пояс. Потом обернулся к женщине с ребенком и в миротворческом жесте поднял ладони. Он имел теперь собственный облик, включая заплетенные со лба назад темные каштановые волосы и жреческие штаны с туникой характерного синеватого окраса. — Именно потому, что их воспитывала Линетта, именно потому, что они — дети моего друга и кузена, я позволю тебе сохранить жизнь одной из них.
— Что? — ужаснулась женщина. — На помо…
Голос вдруг отказал. И, понимая, что жреческие силы ему еще пригодятся, Гленн быстро ослабил заклятие, подлетев вперед, уведя со своего пути руку с ножом, и зажав женщине рот ладонью.
— Ты думаешь, Гвен напрасно женила сына на христианке? Думаешь, когда эта девчонка родит Тройду сына, Норана оставят жить?
— Но… я слышала, союз с Архоном…
— Король Архона заперт в темнице, — прошипел Гленн. — О каком союзе еще можно говорить?
— Но… я…
— Я не желаю зла тебе или другим. Но здесь и сейчас или умрете вы трое или только он, — Гленн кивнул на Норана. — Думаешь ты сама останешься в живых после того, как найдут мертвого принца?
Женщина закусила губу.
— Я…
— Я не смогу позаботиться об Инне. Ей нужна женщина. Бери ее, и я отведу тебя в Архон.
— Но… но я христианка… что мне там…
Гленн быстро осмотрелся. Он и так потратил тут кучу времени на милосердие, которое к нему христиане проявили едва бы. А что до Норана… Как посвященный древней вере в Праматерь, как восстававший в ней и уходивший, он имеет душу, готовую пасть снова во имя Праматери.
— Жаль, — шепнул Гленн и всадил кинжал Норану в грудь. Лезвие прошло насквозь. Перепуганная женщина разжала руку, его держащую, отпрянула, не справившись с первой реакцией отвращения перед кровью. Гленн сам подхватил ребенка и аккуратно положил на пол. Женщина начала пятиться, пока не уперлась спиной в колыбель навзрыд кричащей Инны. Плач ребенка неизменно привлечет массу внимания, успел подумать Гленн.