Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
Девчонка, девчоночка — темные ночи,
Я люблю тебя девочка очень,
Ты прости разговоры мне эти,
Я за ночь с тобой отдам всё на свете!
Кстати мой друг Олег Видов тоже не растерялся и, активно тряся маракасами, пустился в пляс вместе с хозяевами вечеринки, чтобы поднять градус веселья как можно выше. И с одной стороны это был верный и удачный шаг, ведь второй вещицы нам исполнить здесь не разрешили. Однако когда одна какая-то разгорячённая барышня попыталась обнять Олега и ущипнуть его джинсы чуть пониже спины,
— Потом поговорим, — шепнул я ему и, как только умолкла музыка, гаркнул, — большое спасибо за горячий приём! Приглашайте в следующий раз, и мы вам подарим лучшую танцевальную программу в городе Москве! А на сегодня у нас всё. С праздником, дорогие коллеги.
«Если сейчас Брежнева не потребует продолжение банкета, то акцию можно будет признать провальной», — подумал я, медленно снимая с головы шляпу и, закинув за спину гитару, направляясь за своим магнитофоном к звуковому пульту.
— Куда пошли?! — вдруг проревела в микрофон Галина Леонидовна. — Люди только разогрелись, а вы, студенты, уже в кусты?
— Нам товарищи в коридоре сказали, что разрешают исполнить не больше одной песни, — промямлил Олег Видов, который остался около микрофона.
— Какие ещё товарищи в коридоре?! — включила командиршу Галина Брежнева. — Что-то товарищи в коридоре слишком много на себя берут! — крикнула Брежнева, покосившись на одного из сотрудников КГБ. — Танцы продолжаются, это я сказала!
«Значит, мы ещё сегодня потанцуем», — улыбнулся я про себя.
Спустя примерно час, когда моя музыкальная программа прозвучала дважды, сотрудники АПН буквально стонали от восторга. А как они отпрыгали под «Ша-ла-ла-лу» это надо было видеть. Мужики словно только что попали под дождь, дёргались мокрые от пота. Женщины, раскрасневшиеся от удовольствия, грациозно вальсировали, не вступая в танцевальное состязание. А Галина Леонидовна во время длинного инструментального проигрыша, так верещала, что в зал прибежали и товарищи из КГБ, и местные постовые милиционеры.
И когда звукорежиссёр поставил пластинку с ритмами зарубежной эстрады, почти никто не танцевал. Галина Брежнева, усадив меня и Олега Видова за свой столик, теперь очень живо интересовалась личной и творческой жизнью моего товарища. И это означало, что её бурный роман с молоденьким иллюзионистом Игорем Кио давно себя изжил, как и брак с цирковым акробатом Евгением Милаевым. Я же со своей стороны несколько раз успел шепнуть, чтобы Олег держал дистанцию и включал дурака. Ибо мы не для того приехали, чтобы устраивать личную жизнь. Но тут зазвучал медленный фокстрот, и Галина Леонидовна потащила моего товарища на танцпол.
«Пора делать ноги, — подумал я, выйдя из зала, чтобы немного освежиться. — Теперь кино точно доедет до товарища Брежнева, и произойдёт это не позднее завтрашней субботы. А значит, будет спасён труд многих
— Куда? Стоять! — преградил мне путь невысокий сотрудник КГБ. — Я вам что приказал? Спели одну песню и растворились в тумане. А вы что устроили?
— Не выступай, капитан, — хмыкнул я, назвав должность кагэбэшника наудачу. — Или тебе захотелось из благоустроенной Москвы переехать в солнечную Караганду? Я тебе этот перевод устрою, прямо сейчас.
— И что ты, щенок, мне сделаешь? — осклабился он.
— Шепну Галине Леонидовне, что ты к местным АПээНовским девчонкам «клеишься», и полетишь ты даже не в Караганду, а в Магадан, — пробурчал я с такой уверенностью, что улыбка товарища из КГБ медленно превратилась в глупую гримасу.
— Хитрый жучара, — прошипел сотрудник КГБ. — Жаль не раскусил я тебя сразу. Ладно, гуляй пока, режиссёришка.
— Не заносись, а то пролетишь и мимо Магадана, — рыкнул я, — очнёшься пьяный, больной и никому не нужный, на золотых приисках Индигирки. Или ты думаешь, что у меня нет в КГБ «крыши»? Пораскинь мозгами, а случайно ли я здесь появился?
Все мои последние слова являлись полнейшим блефом. Никакой «крыши» в КГБ у меня, конечно же, не имелось. Зато с подобными людьми я пересекался в той своей жизни. Меня всегда забавляла их маниакальная жажда видеть во всём подвох, заговор и происки врагов, которая с годами полностью деформировала личность. Поэтому я, подбросив кагэбэшнику маленький невинный ребус, отделался от него надолго.
— Посторонись, — прорычал я на второго квадратного напарника, который вырос словно из-под земли, и тот, сделав шаг в сторону, чтоб пропустить меня в уборную, выполнил приказ.
Однако если вопрос с КГБ на сегодня сам собой полностью закрылся, то спустя 15 минут, вдруг раскапризничалась сама «хозяйка» вечеринки. «Час от часу не легче», — подумал я, когда Галина Брежнева вдруг заявила, что никакого нашего фильма она своему папе не покажет.
— Это подарок мне, поэтому кому хочу, тому и показываю, — захихикала она, откровенно забавляясь, видя наши вытянутые лица. — Вот ты, Феллини, почему не пьёшь? Я вас, мужиков, насквозь вижу! Надумали споить девушку, а потом провернуть своё грязное дело, так? Ха-ха.
— Галя, ему пить нельзя, у него непереносимость, — заступился за меня Олег Видов.
— Я тебе, красавчик, не Галя! — Брежнева неожиданно стукнула кулаком по столу. — Я пока что для тебя — Галина Леонида. Леонида Галина. Галя Галина…
— Галина Леонидовна, — подсказал я, трудно произносимое для выпившего человека имя и отчество. — Олег прав — я с одного глотка алкоголя теряю сознание. У меня и справка из больницы есть, — проворчал я и, вытащив из кармана какие-то квитанции, предъявил их Брежневой.
— Значит, слушай меня сюда, Филимон, — пророкотала Галина Леонидовна, — если хочешь, чтобы я сегодня же показала фильм своему папе, то выпей фужер шампанского. Иначе катитесь оба туда, откуда пришли.
— В общагу, — поддакнул немного пьяненький Видов. — И потом он не Филимон, а Феллини.
— Да хоть Фенимор Купер, пей! — гаркнула Брежнева и пододвинула ко мне полный фужер газированной сладко-алкогольной бурды, которая к настоящему французскому шампанскому не имела никакого отношения.