Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
— Не за что, — проворчала Иваненко и, отстранившись от меня, присела на кровать. — То есть у тебя всё получилось? Ну, и что будет дальше?
— Послезавтра в понедельник на худсовете всё решиться, — тяжело вздохнул я. — Пообещали, что помогут.
— И в понедельник ты уедешь в Ленинград? А как же я? — актриса пристально посмотрела на меня большими миндалевидными глазами.
«А ты закончишь учёбу во ВГИКе, придёшь работать в театр на Таганку, и влюбишь без памяти во Владимира Высоцкого, — мысленно ответил я. — Снимешься в парочке простеньких кинофильмах. Дочь
— А с тобой мы давай договоримся так, — я присел на кровать, которая стояла напротив, — буду вызвать тебя на съёмки и на концертные встречи со зрителями. Годится? — спросил я, протянув ладонь для рукопожатия.
— Годится, — улыбнулась Татьяна Иваненко, пожав мою ладонь.
Глава 23
Если бы мне кто-нибудь рассказал, что в понедельник я буду не на скучнейшем худсовете в Госкино, выслушивать всякую чепуху, а на «Мосфильме» смотреть, как работает мэтр советской кинокомедии Леонид Гайдай, то я бы просто расхохотался. Но случилось то, что случилось.
Хотя сначала на Киевском вокзале мне пришлось выслушать от своей Нонночки целую нравоучительную лекцию о вреде чрезмерных финансовых трат. За время её моя любимая девушка несколько раз назвала меня шалопаем и транжирой. А ещё сказала, что я, наверное, не стремлюсь приобрести собственную кооперативную квартиру, а желаю всю жизнь скакать как стрекоза, которое лето красное уже один раз пропела. Я же заявил, что к стрекозе не имею никакого отношения, и что трудяга муравей — это моя первая и единственная личность. Нонна же проворчала, что мою подозрительную личность к муравью при всём желании отнести нельзя. Я буркнул, что ей конечно виднее и закончил спор таким смачным поцелуем, что до самого театра имени Евгения Вахтангова мы больше не ссорились.
Далее, пообещав красавице Нонне вечерний поход в ресторан, я помчался на родной Ленинградский вокзал. И какого же было моё удивление, когда вместо директора киностудии Ильи Киселёва я там застал нашего ленинградского киноактёра Александра Демьяненко. Кстати, с товарищем Демьяненко мы тоже сначала повздорили. Легендарный гайдаевский Шурик обвинил меня в халатности и разгильдяйстве, заявив, что ждёт меня на вокзале почти 15 минут. И, кстати, тяжеленную киноплёнку он таскать не нанимался. На вопрос: «А где Илья Николаевич?». Шурик ответил примерно так же как и в «Операции Ы»: «Я за него».
После чего мне было вручено секретное письмо, где в первых строках директор киностудии сообщал, что «Тайны следствия» приняли без предварительного просмотра, присвоив почётную первую прокатную категорию. Однако окончательное решение по поводу выхода кинокартины на экраны страны будет принято только в ноябре месяце. В принципе такое развитие событий было ожидаемо — Хрущева снимут в октябре, кино покажут в ноябре. Ну, а дальше в письме Илья Киселёв буквально требовал, чтобы я заканчивал свои дела в Москве и не позднее следующего понедельника выходил на работу.
Вот так транзитом через Госкино, куда мной была доставлена
Даже в павильоне №7, где работал Леонид Гайдай, одной массовки было примерно человек 30. В этот день снимался эпизод, когда студенты в волнении толпятся перед дверями экзаменационного кабинета, и ассистентка Гайдая сама расставляла так называемых учащихся по учебному коридору, воссозданного в кинопавильоне.
Лично я, чтоб не отсвечивать затесался в группу вспомогательных технических работников. В джинсах и свитере я выглядел среди них как инородное тело. Зато мне сразу все поверили, что я новенький. И даже по требованию 50-летнего кинооператора Константина Бровина несколько раз поперекатывал здоровенные осветительные приборы и принял участие в укладке рельсов для операторской тележки Долли. Из чего мне стало окончательно ясно, что техников здесь в лицо особенно никто не знает.
— Смирнов! — рявкнул кинооператор Бровин, когда актёры массовки заняли свои исходные места. — Смирнов, где его черти носят? Смирнова видел? — спросил он меня, так как я постоянно крутился поблизости.
— Не знаю, я новенький, — пожал я плечами.
— Тележку когда-нибудь катал? — проворчал Константин Бровин.
— А как же, — усмехнулся я, — пять лет от звонка до звонка.
— Блатной что ли?
— Само собой, девять ходок по три дня, — произнёс я, сняв с себя свитер, потому что тележка с кинокамерой и оператором весила примерно центнер, и катать её целую смену туда и сюда было физически нелегко.
— Хе-хе-хе, а новенький-то с юморком, — сказал невысокого роста Бровин, проходящему мимо высокому и худому Гайдаю.
— Мы всё тут с юморком, — проворчал Леонид Иович. — Внимание, все на исходную позицию! — крикнул он в громкоговоритель. — Репетируем сцену, где студент по прозвищу Дуб в полном боевом облачении готовится пойти на экзамен.
Затем Гайдай подошёл к смешному и лопоухому актёру Виктору Павлову, исполнителю роли ДУба или ДубА, и коротко объяснил ему его актёрскую задачу. Тем временем оператор Бровин объяснил мне мою задачу:
— Как кивну головой, подашь тележку на полтора метра вперёд. Ясно?
— Не извольте сумлеваться, чай, оно не в первый раз, — козырнул я, чем вызвал хихиканье стоящих рядом актёров массовки.
— Юморист, твою дивизию, — выругался Константин Бровин.
— Внимание! — гаркнул Леонид Гайдай в громкоговоритель. — Все на исходную! Студенты на исходную! Репетируем. Начали!
Дуб в исполнении актёра Павлова, который в будущем отыграем множество замечательных ролей и засветится в «Месте встречи изменить нельзя», как однополчанин Шарапова, недовольно покрутил носом и, сделав простоватое лицо, запел: