Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
— Все внимательно послушайте меня! — гаркнул на разбаловавшихся актёров массовки Леонид Гайдай. — Из дверей выходит красивая девочка. Вы её спрашиваете: «Ну, как? Сдала?». Она отвечает: «четыре» и целует актёра Носка в щёку. После чего она выходит из кадра, а наш картёжник хватает за плечи двух симпатичных подружек, загадывает про себя желание и идёт сдавать экзамен.
— По сигналу покатишь меня на три метра вперёд, — сказал мне кинооператор Бровин.
— Ясно, — кивнул я и, расправив от непривычки заболевшие плечи, не выдержал и вмешался в творческий процесс. — Леонид Иович, это
На этих словах вся съёмочная группа разом притихла. Гайдай плотно сжал губы и, уже хотел было выгнать меня с площадки, но почему-то за какую-то секунду передумал.
— Ладно, блатной, девять ходок по три дня, показывай, что придумал, — проскрежетал он.
— Девушку из кадра убираем, — стал командовать и распоряжаться я. — Из-за двери выходи студент колоритной восточной внешности. Всё-таки у нас в кадре Москва, столица многонационального советского союза. Вон у вас в массовочке Василий Алибабаевич штаны протирает, актёр Рендор Муратов. Иди сюда, пока снег башка не попал! — крикнул я и поманил к себе будущую звезду «Джентльменов удачи».
Затем я за минуту набросал небольшой текст, припомнив старенький студенческий анекдот, и сунув его Рендору Муратову, спросил:
— Сыграешь?
— Попробую, — пролепетал он, не ожидая, что сегодня вообще попадёт в кадр.
— Сделай серьёзное и немного обиженное лицо, — сказал я, отправляя его за дверь. — Все на исходную, репетируем! — гаркнул я без мегафона. — Начали!
И через две секунды из аудитории показался тот самый Василий Алибабаевич, которого полюбят миллионы советских зрителей за трогательную роль мелкого жулика в легендарных «Джентльменах».
— Ну как? Сдал? — спросил я.
— Профессор — зверь, — начал возмущаться Алибаба. — Сначала спросил: как его зовут, потом какой предмет сдаю, а потом какого цвета учебник?
— Во, заваливает! — усмехнулся я.
— И чего он ко мне прицепился? Я ведь инспектор пожарной охраны, — пробубнил Рендор Муратов и все присутствующие рухнул от хохота.
Особенно громко гоготали техники и осветители. Чуть скромнее смеялись актёры из массовки. И совсем тихо сотрясался от хохота сам Леонид Гайдай.
— И откуда ты такой умный взялся? — пробормотал он.
— Звезданулся с сеновала, тормозил я головой. И теперь меня прорвало и пишу я как Толстой, — брякнул я, чем вызвал новый взрыв гогота.
— Да чего вы его слушаете? — вдруг вмешалась Наталья Селезнёва. — Это же Феллини с «Ленфильма». Он там местная знаменитость.
«Ну, Селезнёва — стрекоза, язык без костей», — пробубнил я про себя.
— Кто ещё в курсе, что у нас тут шпион из Ленинграда? — совершенно серьёзно спросил Гайдай, из-за чего смех в кинопавильоне моментально прекратился.
— Я в курсе, — высказался Александр Демьяненко. — Это он со мной на «Мосфильм» прокрался. Я думал, что его на проходной задержат, а он показал какие-то корочки и его тут же впустили.
«Ещё бы они меня задержали, — усмехнулся я про себя. — Когда я охране показал особо ценную визитку и предложил позвонить самому председателю КГБ товарищу Семичастному. Да мне с этим документом теперь даже в лучший
— Перерыв пять минут! — скомандовал Леонид Иович. — И будем снимать так, как предложил наш ленинградский шпион! Перекур!
Примерно через час в рабочем кабинете Гайдая, когда все эпизоды в коридоре института были отсняты и был объявлен часовой перерыв, мне предложили отобедать.
— А вы надолго в Москве? — спросила меня супруга Леонида Гайдая, 30-летняя Нина Гребешкова, которая ещё не растеряла свою женскую привлекательность, разливая по тарелкам суп с фрикадельками собственного приготовления.
— На один день, — буркнул я, вдохнув аромат наваристого мясного блюда. — Сегодня сдал в Госкино детектив. Вечером у меня по плану посещение ресторана со своей любимой девушкой. А утром улетаю в Ленинград. Работа не волк в лес не убежит, поэтому придётся всё же эту самую работу работать.
— И хорошая у вас девушка? — заинтересовался Леонид Иович, протерев салфеткой алюминиевую столовую ложку.
— Первая красавица Москвы, — улыбнулся я и с большим аппетитом приналёг на суп, ибо катать полсмены съёмочную тележку дело энергозатратное и физически сложное. — Мою короткометражку смотрели? Так вот она там играет главную роль.
— Красивая девочка, — согласилась Гребешкова, которая в отличие от меня и Гайдая налила себе только чай.
— А задержаться на неделю никак? — проворчал Леонид Иович. — Я же со своей стороны могу вписать тебя в соавторы сценария.
— А сценаристам, между прочим, роялти от проката капают, — хитро усмехнулась его супруга.
— Заманчивое предложение, — задумчиво пробормотал я, потому что стать соавтором легендарного кино предлагают не каждый день. — Могу задержаться до четверга. Как Вицин, Никулин и Моргунов грабят склад, где всё уже украдено до нас, вы всё равно будете снимать только зимой в нашем Ленинграде. Там я вам помогу без проблем. А вот «Напарника» вам придётся отработать без моих правок. Кстати, до четверга новеллу о студентах отснимем полностью, это я вам гарантирую.
— Ну, ты и шустряк, — покачал головой Гайдай. — Не может такого быть.
— Короткометражку «Так не бывает» я вообще снял за один день, — буркнул я и снова принялся уплетать фрикадельки.
— Ладно, — крякнул Леонид Иович, покосившись на свою верную спутницу жизни, — давай поработаем.
— Правильно, хуже не будет, — улыбнулась Нина Гребешкова.
— Кстати, Нина Павловна, вы мне сейчас напомнили одну знакомую, — захихикал я, так как в голову пришла презабавная идея, — жену нашего соседа Семён Семеновича Горбункова, который прославился одним смешным происшествием. За полную достоверность не ручаюсь, я тогда был ещё очень мал. В общем, Семён Семенович как-то раз сломал руку. А врач-травматолог по случаю предстающей свадьбы оказался немного навеселе. И уж не знаю, как он накладывал гипс, но совершенно случайно закатал в него свой свадебный подарок — серьги с бриллиантовыми камушками. После чего наш сосед, не ведая того, почти сутки проходил с этой «бриллиантовой рукой». Только на второй день приехала скорая помощь, сняли гипс и выудили серьги обратно.