Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
— Алло! Нонна! — кричал я, пробиваясь сквозь шум телефонных помех, которые словно «глушилка вражьего голоса» не давали нормально поговорить с любимым человеком. — Как меня слышно?!
— Плохо! — кричала в ответ моя подруга из киевской квартиры своих родителей. — Как у тебя дела?!
— Хорошо! — гаркнул я и, зажав одной рукой трубку, проворчал, — кто ж придумал этот чёртов телефон?
— Ты меня слышишь хорошо или у тебя дела идут хорошо?! — перекрикивая какой-то скрежет, спросила она. — Я ничего не поняла! Почему ты молчишь?!
— Дела идут плохо! Слышу хорошо! —
— Что?! Ничего не понятно?!
— Господи, боже мой, — прорычал я. — Слышу — хорошо! Дела — хорошо! Всё — хорошо! Хо-ро-шо!
— А я тебя плохо слышу, — пожаловалась Нонна.
— Когда ты приедешь в Москву?! — зарычал я, надрывая свои голосовые связки.
— Куда? Ничего не понятно!
— В Москву! В столицу! В Москву златоглавую! — заорал я.
— В Минск? Я пока не знаю когда в Минск!
— Я спрашиваю, когда ты приедешь в столицу эС эС эС эР?! — от отчаянья я чуть не шарахнул кулаком по телефонному автомату.
— Аааа! В Москву? — догадалась моя дорогая подруга. — В понедельник утренним поездом!
— Я тебя встречу! — заорал я.
— Что ты меня?! — закричала Нонна.
— Люблю я тебя! — проорал я.
— Что?!
— Люблю! Конец связи! Чтоб ей пусто было, — прорычал я, бросив трубку на рычаг. — Вот и поговорили о любви. Что там Киев в Антарктиду временно переехал что ли? — пробубнил я себе под нос и, прежде чем набрать Ленинград несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.
По моим расчётам в моём ленфильмовском кабинете сейчас должен был сидеть дядя Йося Шурухт и обзванивать своих знакомых деловых партнёров на предмет гастрольного тура. Ведь после того, как мы записали получасовой концерт, сделав из него вариант с голосом и без, он сам предложил первую неделю сентября поездить с творческими встречами по ближайшим к Ленинграду городкам и заработать немного звонкой монеты. А учитывая, что на джинсы, рубашки, на студийную киносъёмку «Сокола тысячелетия», на покупку магнитофона и на прочие непредвиденные расходы из моего кошелька улетело почти 3 тысячи рублей, я тут же согласился.
«Дорогое это удовольствие снимать кино за свой счёт и за свои же кровные деньги пробивать через худсовет», — подумал я и набрал номер собственного ленинградского кабинета. В телефонной трубке послышались длинные гудки, и через несколько секунд на том конце провода кто-то снял трубку с рычага и голосом гримёрши Лидии Сергеевны с эротичным придыханием произнёс:
— Алло.
— Лидия Сергеевна, — сказал я, предварительно крякнув и отметив, что связь с Ленинградом нормальная, — позовите к телефону дядю Йосю. Это Феллини с приветом из Москвы.
— Ой, Феллинюшка, — заохала гримёрша, — а Иосифа Федоровича пока нет. Может быть ему что-нибудь передать?
«Так я и поверил, что нет, — усмехнулся я про себя. — Гримёрша с эротичным голосом и всеми остальными женскими прелестями по высшему разряду есть, а дяди Йоси, которого за походы налево тётя Сима чуть из дома не выперла, нет. И потом гримёрше в моём кабинете в такой час делать нечего».
— Гражданка
— Ой, кажется, Иосиф Фёдорович подошёл, — снова эротично поохала Лидия Сергеевна и я услышал голос дядя Йоси:
— Шурухт у аппарата.
— В следующий раз прощение у тёти Симы будешь вымаливать сам, в одиночку, — прорычал я.
— Ладно тебе, ладно, — пробурчал мой дальний родственник. — По какому поводу переполох?
— Сперва хочу услышать как дела с предстоящими концертами?
— Есть заинтересованность в разных районах Ленинграда, — шёпотом заговорил дядя Йося. — Предварительно наметил по одному концерту в пятницу и в субботу в вечернее время и три концерта в течение дня в следующее воскресенье. Ещё нас желают увидеть в Сестрорецке. Но пока не знаю, куда этот Сестрорецк пристроить?
— Годится, — кивнул я. — Теперь второе. Это очень важно. Возьми в моём кабинете пять коробок с киноплёнкой, это самые лучшие копии «Тайн следствия» и «Сокола тысячелетия». Увези их к себе домой и надёжно спрячь. Как бы их кто-нибудь не попортил.
— Да кому надо? — буркнул Шурухт. — Хотя, тут один странный слух прошёл, что тебя чуть ли не посадить хотят. Поэтому за плёнки не волнуйся, спрячу. Кстати, как твои дела?
— Нормально. Всё что я запланировал, почти всё удалось. Так что хрен меня кто посадит, — хохотнул я. — Всё, передавай всем приветы, пока.
Я положил на рычаг трубку телефона, ещё раз поразился тому факту, что связь между Москвой и Ленинградом на порядок лучше, чем с Киевом. И вышел из деревянной телефонной кабинки. Теперь мой путь лежал в общежитие ВГИКа в Ростокино.
После моего появления в общаге, не прошло и десяти минут, как в комнату Олега Видова потянулись студенты с актёрского факультета. Сначала я каждому отвечал, что из-за плохого самочувствия кинопробы переносятся на завтра. Затем Олег вывесил подобное объявление на дверь комнаты и ниже листок для записи по времени. Но на этом студенческое паломничество не остановилось. Следом стали заглядывать и интересоваться судьбой сегодняшнего танцевального вечера, спрашивая наводить марафет на лице и стрелки на брюках или нет? Тогда Олег Видов мне посоветовал, что для душевного спокойствия лучше согласиться, а то придётся ругаться чуть ли не до утра. Поэтому на двери появилось объявление номер два, которое гласило: «Танцы начнутся в 10 часов вечера по Москве. Просьба, до этого времени больше не беспокоить».
Наконец, спустя сорок минут, в комнату прибежала комендант Марья Ивановна и заявила, что я как человек, не имеющий ко ВГИКу никого отношения, должен покинуть расположение общежития до 23.00. На что я показал комендантше визитку главы КГБ товарища Семичастного и предложил ей позвонить по этому номеру телефона. От моих намёков на государственную тайну и специальное разведывательное задание, Марья Ивановна испытала небольшой шок. Олег дал слишком впечатлительной женщине выпить стакан воды, а я заверил, что в понедельник моей ноги здесь не будет.