Гость
Шрифт:
От волнения сердце у меня заколотилось. Тихонько посмотрел на Абдураима-аке, он как ни в чём не бывало сел в кабину и тронул машину.
Я подмигнул Кенешу и Эркину. Кенеш показал на дыру в камере.
— Ну и что же? Да мы её заклеим смолой от урюка!
— А как утащим отсюда?
— Погоди, сейчас машина выйдет в поле.
Когда очень захочешь, всегда найдёшь выход из положения. Машина в это время переезжала через сухое русло арыка, и мы сбросили камеру с кузова.
К счастью, камера
Забава доводит до беды
О нашей проделке Абдураим-аке не узнал. Наверно, забыл.
На другой день мы нашли в траве камеру, которую сбросили с кузова, дырку в ней залепили смолой урюка. Потом по очереди накачивали камеру, пока она не стала тугой как мяч. Теперь можно было плавать. Необычная лодка нам всем понравилась.
Может быть, ничего и не случилось бы, если бы не я.
Эх, во всём виноват только я один!
Как мне это пришло в голову, сам не понимаю, но я вдруг захотел залезть в круг камеры.
— Ребята! Сапар! Кенеш! Держите камеру, я залезу в серёдку.
— Зачем? — спросил Кенеш.
— Эх ты, всегда только и спрашиваешь! — разозлился я. — Неужели не можешь догадаться сам?
— Откуда мне знать, что тебе в голову взбредёт?
Да, наверно, он ещё не видел такое…
— Мы сделаем вот так, — сказал я мирно, поняв свою ошибку. — Я устроюсь в серёдке, а вы покатите камеру.
— Да ты не уместишься, — не поверил Эркин.
— Ничего, влезу. Вот увидишь! Держите камеру!
Сапар и Кенеш с обеих сторон держали камеру.
Уместиться в середине и в самом деле трудно.
Я согнулся, сунул голову и плечи, а потом подобрал ноги. Но руки девать было некуда.
— Помогите мне спрятать руки за спину, — попросил я.
— Да ведь они могут подвернуться! — заметил Сапар.
— Ничего, вы осторожно.
Подошёл Эркин. Сначала он заложил мне за спину одну руку, потом вторую. Теперь я не мог даже пошевельнуться.
— Тебе не жмёт? — спросил Сапар.
Конечно, мои ноги, которые были прижаты почти к шее, тотчас затекли. Но я не показывал вида.
— А теперь катите! — был мой приказ.
— Я покачу!
— Нет, я!.. — заспорили ребята.
— Не кричите, всем достанется. Сапар! Сперва кати ты! — сказал я.
Место было ровное. Сапар катил медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Вот радость-то! Но скоро у меня закружилась голова.
— Останови! — закричал я.
Сапар удержал камеру.
— Ну что, хорошо? — спрашивал Эркин.
Остальным тоже было интересно узнать.
— Конечно! — гордясь своей
— Давай теперь покачусь я!
— Успеете. Все попробуете. А сейчас вкатите меня на берег канала и отпустите вниз.
— Там ведь крутой спуск! — обмер Сапар. — Ещё разобьёшься.
— Эх ты, маменькин сынок! Знаешь, как здорово оттуда камера покатится! Быстро-быстро. Ну, пошли!
Ребята вкатили меня на высокий берег канала.
Вы ведь помните, с берега начинался крутой спуск, который вёл к небольшой лужайке перед железной дорогой.
— Ой, я боюсь! — сказал Сапар.
— Чего?
— Да ты можешь здорово упасть.
— И голова закружится, — добавил Кенеш.
Они были правы. Но чего мне бояться? Ничего со мной не случится. Представил себе, как будет здорово завертеться колесом.
— Вот увидите, ничего со мной не случится, — успокоил я друзей. — Сейчас буду считать до трёх. Когда скажу «Три!» — отпустите меня. Ладно? Ну, приготовились!
Сказать-то сказал, но почему-то сам испугался своих слов. И тут же мне стало стыдно. Что я, трус, что ли?
— Раз! Два! Три!..
И камера пошла.
Сперва она катилась медленно, а потом завертелась вихрем. Голова кружилась, я уже ничего не видел.
Мне стало страшно. Хотел повалить камеру и не смог — камера не слушалась. Будто кто-то сильный всё быстрее катил её вниз. Волчок! Волчок! Волчок!..
Я уже не управлял собой. От испуга закричал. Тут голова моя ударилась обо что-то твёрдое, и я полетел в черноту…
Когда я открыл глаза, всё вокруг кружилось. Немного погодя я различил смутные очертания фигур трёх ребят. Они стояли очень далеко от меня. Потом увидел совсем рядом стальные рельсы.
Я лежал на насыпи возле путей и головой упирался в шпалу.
И ребята и рельсы не стояли на месте, а крутились волчком.
До меня донёсся паровозный гудок — он шёл как будто из-под земли. Я попытался сдвинуться в сторону, но ничего у меня не получилось. Руки и ноги стали как неживые.
Опять раздался гудок паровоза. Теперь он гудел мощно. Всем телом я ощущал, как дрожит земля. Паровоз был совсем близко.
Я закричал и закрыл глаза. «А, вот что значит умирать…» — пронеслось у меня в голове.
Но я не умер. Надо мной долго, будто целую вечность, грохотали вагоны. Наконец вагоны прошли. Я открыл глаза и увидел над головой синее небо. Кругом было тихо-тихо.
Я не мог поверить, что остался жив, и боялся пошевельнуться. Руки и ноги ослабели, но сердце стучало громко.
Я повернул голову: недалеко от меня стояли мои друзья. Бледные, перепуганные. Наверно, думали, что распростились со мной навсегда.
А я жив. Живёхонек! И уже пришёл в себя и почувствовал себя героем.