Гостеприимство матрицы. Философия, биомедицина, культура

Аристархова Ирина

Точность значения в использовании матричного/материнского сначала может показаться невразумительной. В конце концов, понятие матрицы используется в различных дисциплинах и различными способами. Что, однако, остается постоянным в этих определениях, так это аллюзия на материнские порождающие и вскармливающие качества и, как я утверждаю, на материнское гостеприимство. Различное использование симптоматично, и его генеалогия позволяет лучше понять современное употребление матрицы в философии, биомедицине и культуре.

В духе генеалогии Фуко, эта книга исследует историю современных дискуссий о порождении и в его эпистемологической, этической и онтологической трактовках. Систематическое включение в вопрос о порождении и возникновении матричного/материнского позволяет рассмотреть этот вопрос по-новому. Гостеприимство – важное и продуктивное понятие для понимания роли матричного/материнского в порождении, и именно это является задачей книги. Меня не интересует «истина в последней инстанции», меня интересует, почему философские, биомедицинские и культурные дискурсы, с их понятиями враждебной, толерантной или ухаживающей матрицы, не учитывают материнское гостеприимство в своих дискуссиях о происхождении. Метафоры и дискурсы биомедицинских наук следуют за философским и культурным дискурсами о происхождении и одновременно направляют их. Чему способствует способ определения матрицы в философском, биомедицинском и культурном дискурсе о порождении? Это не вопрос о «лучшем» или более «правильном» ее определении, но скорее открытие возможности обратиться к вопросу о матричном/материнском через гостеприимство.

Переосмысление и матрицы и гостеприимства открывает альтернативное видение отношений Я и не-Я, которые могут преобразовать и переопределить биомедицинский и культурный словарь.

Глава 1. Путешествия матрицы: Внутри и вне материнского тела

В этой главе исследуется вопрос: «Что такое матрица?» Термин «матрица» и связанные с ним темы оказались на острие массовой культуры в конце 1990-х годов, когда фильм «Матрица» стал лидером мирового

кинопроката и обрел статус заметного культурного явления. Сегодня это слово употребляется в различных смыслах и может обозначать «числовой массив», «форму для отливки», «виртуальную реальность», а также «символический порядок, структурирующий наше восприятие реальности». И хотя «матрица» на протяжении долгого времени (вплоть до конца XIX века) обозначала также «матку» и «мать», в современной практике использования этого термина его связь с утробой и материнским телом почти полностью утрачена. Это любопытное, хотя в основном игнорируемое, отношение между материнским телом и словом «матрица», которое все же изредка приоткрывается в текстах по философии, искусству и биомедицине, давно является предметом моего исследовательского интереса [9] . По мере исследования я все более отчетливо осознавала, что главное здесь – не определение того, чем является матрица (то есть не поиск дефиниции, которая могла бы выглядеть «совершеннее» имеющихся), а понимание того, каким воздействием обладает расширенная трактовка понятия «матрица», включающая отношение с маткой и материнским телом: что она делает возможным и производит в области нашего опыта пространства и телесности, особенно в приложении к технологическим и культурным образам воспроизводства. Этот проект возвращения материнского из матрицы и в матрицу не является досужим этимологическим упражнением – он злободневен настолько, насколько был и остается важен социополитический вопрос о том, как мы представляем и, соответственно, как мы обживаем пространство и формы нашего воплощения (материнские или нет) совместно с другими. Следовательно, ставкой здесь становится и наше определение пространства, а также та роль, которую восстановление связи между матрицей и материнством могло бы сыграть в распространении иной его концепции.

9

См.: Aristarkhova Irina. «Hospitality – chora – matrix–cyberspace», in: Filozofski Vestnik, Institute of Philsophy, Slavinian Academy of Sciences, XXIII(2), 27–42, 2002; Aristarkhova, Irina, «The Matrix», in: Eileen Trauth, ed., Gender and Information Technology Encyclopedia, 1: 882-883. Cheswold, DE: Idea, 2006.

Смыслы матрицы

Этимология слова матрица (лат. matrix), имеющего общий корень с такими словами, как материя и мать, обнаруживает прямую связь соответствующего понятия с материнским телом как порождающим началом, источником бытия и становления. Эта исходная связь подверглась переосмыслению в Новое время, особенно после того, как в середине XIX века английский математик Джеймс Джозеф Сильвестр впервые применил термин матрица для обозначения замкнутого числового массива. Данный раздел посвящен настойчивому присутствию и интересной судьбе понятия матрица в культуре – в первую очередь тем смыслам, в которых оно схватывается/тиражируется воображением наших современников, а также широкому диапазону его трактовок, простирающемуся от крайне специализированных научных версий (например, в геологии и молекулярной биологии) до идиом поп-культуры (к примеру, автомобиль Toyota Matrix и фильм «Матрица»).

Итак, слово матрица необходимо рассматривать с учетом древней семантической триады материя-мать-матрица. Если мы упрощенно представим карту значений как серию концентрических кругов, то матрица окажется внутри матери, а мать – внутри материи. Сегодня в биомедицинском словаре большинства индоевропейских языков общим словом для обозначения места формирования эмбриона является не матрица (лат. matrix), а матка (лат. uterus). Более того, в отличие от своих синонимов – матки (англ. womb) и uterus – слово матрица использовалось для обозначения любого типа материи (растительной, животной, геологической, умопостигаемой и т. д.) [10] . Именно эта одновременная связанность матрицы с материнским телом, маткой, беременностью и ее отделенность от этих смыслов стали предпосылкой впечатляющей востребованности термина матрица в рамках множества современных дискурсов.

10

Использование двух различных слов для обозначения, с одной стороны, женского производительного органа, а с другой – числового массива или формы для тиражирования чего-либо характерно для многих современных индоевропейских языков. К примеру, в русском языке второе понятие обозначается словом «матрица», а первое – словом «матка», которое исходно связано по смыслу с «матерью» и «началом-истоком» и которое стало преимущественным обозначением телесного органа только в современную эпоху. Важно отметить, что русское слово матрица (так же, как английское matrix) не используется для обозначения телесного органа: несмотря на фонетическую, семантическую и этимологическую связь, матрица и матка не являются синонимами.

Матрица (matrix) – индоевропейское слово, образованное от корня mater, «мать», и, таким образом, родственное словам material, «материя». В латинском суффикс -trix отсылает, как его определяет Балди, к «производительному женскому фактору» [11] . По своему исходному смыслу латинское слово matrix тесно связано со словом genetrix, обозначавшим когда-то биологическую мать, и словом nutrix, обозначавшим как женщину-кормилицу, так и римского раба [12] . Общий суффикс -trix («производительный женский фактор») представляет здесь продуктивность как таковую, соединяя (символическую) женственность с материнством как практикой. Этимологическая связь матрицы с производительностью через вскармливание и уход также весьма примечательна и будет подробнее проанализирована во второй части этой главы со ссылкой на философское понятие хора.

11

Baldi, Philip. The Foundations of Latin. New York: Mouton de Gruyter, 2002. p. 302.

12

Ernout, A., and Meillet, A. Dictionnaire 'etymologique de la langue Latine: Histoire des mots. Paris: Klicksieck, 1932. p. 565.

Ранние латинские (до I в. н. э.) значения матрицы – «самка животного, которую держат специально для размножения», или «беременное животное». Кроме того, слово матрица могло обозначать «родительское растение». Наиболее общим ранним значением было «источник и начало» («место рождения» или, в более широком смысле, «место порождения»). При этом слово matrix редко использовалась для обозначения «матки» (особенно человеческой матки) или «места происхождения». Стандартным латинским термином для обозначения матки было слово uterus, в то время как слово chora греческого происхождения было редким термином, сохранявшим оттенок материнства и использовавшимся античными философами в контексте размышлений о природе пространства и места. Первое упоминание матрицы в значении «матка», подробно рассмотренное Дж. Н. Адамсом в его «Латинском словаре сексуальности», имело место в Controversiae («Спорах») Сенеки Старшего, написанных в самом начале первого тысячелетия нашей эры: «…она более не удовлетворяет своего мужа как [matrix, матка] производительница потомства» [13] . Здесь, кажется, традиционный смысл «животного для размножения» привлекается для того, чтобы впервые использовать матрицу в значении матки-органа. Это слово у Сенеки отсылает к беременности не напрямую, а как к подразумеваемому следствию гетеросексуальных отношений. Адамс предполагает, что в этом переходном значении матка персонифицируется и что это использование понятия может рассматриваться как «двусмысленное», то есть находящееся в процессе становления. Утверждение значения матрицы как «матки» в поздней латыни частично основывалось на тесной семантической связи между «матерью – производительницей потомства» и «маткой»; эти слова зачастую использовались как взаимозаменяемые [14] . Отсюда понятно, почему традиционная близость понятий материя, мать и матка учитывалась при использовании слова matrix долгое время после того, как оно перестало

обозначать «животное для размножения» и «родительское растение». В результате закрепления за ним значения «матки-органа» слово матрица стало широко использоваться в позднелатинской медицинской литературе. Адамс документирует его употребление в значении «матки» в трудах по гинекологии Теодора Присциана (около 400 г. н. э.), где оно уже вытесняет все другие слова для ее обозначения, включая uterus. В итоге исследователь приходит к следующему общему выводу: «…вполне справедливо предположить, что значительная частота использования слова matrix в поздних медицинских работах, взятых как целое, отражает его широкое употребление [в данном значении] в данное время» [15] .

13

Adams, J. N. The Latin Sexual Vocabulary. Baltimore: Johns Hopkins UP, 1982. p. 105.

14

Adams, J. N. The Latin Sexual Vocabulary. Baltimore: Johns Hopkins UP, 1982. p. 106.

15

Adams, J. N. The Latin Sexual Vocabulary. Baltimore: Johns Hopkins UP, 1982. p. 107.

В Средние века и в эпоху Ренессанса слово матрица выжило лишь благодаря довольно ограниченному использованию в области печати и литья, став обозначением клише или формы, применяемой для производства различных рельефных изделий. Пусть даже некоторые этимологические словари (The Compact Edition of the Oxford English Dictionary, 1981, 1744) отмечают, что между XIV и XVII столетием оно также использовалось в значении «места или среды, в которой нечто развивается» (около 1555), и «вмещающей или охватывающей массы» (1641), такое употребление было редким. Одно из наиболее поздних употреблений слова matrix в значении «матка» встречается в 1526 году (в переводе Библии на английский язык [16] , однако для возникающих в этот период новых естественно-научных дисциплин, объединившихся под рубрикой «исследований порождения/ возникновения», слово uterus стало намного более общепринятым термином для обозначения «матки» в смысле органа (мышечной ткани), где развивается плод. Начиная с XIX века слово матрица все чаще использовалось для общих рассуждений о пространстве (в смысле «продуктивного и порождающего места»), в то время как слово матка (uterus) постепенно приобретало все более негативное содержание: как место страдания и разного рода других «проблем» (бешенство матки и т. д.) [17] .

16

Tyndale, W., and Dabney J. P. The New Testament of Our Lord and Saviour Jesus Christ; The Original Edition 1526. London: Bagster, 1837. p. 26.

17

Этимология слова uterus не вполне ясна; однако большинство источников связывают его с негативными коннотациями, включая происхождение от греческого слова hystera, давшего также название истерии и истерики. Предполагается, что слово uterus произошло из индоевропейского корня udero, означающего «чрево» (и использовавшегося как эвфемизм другого, табуированного слова), через латинское venter, означающее «чрево», «живот». История с замещением табу показательна, поскольку также указывает на в целом негативную историю uterus. Также и русское «ведро», восходящее к udero, указывает на все те же пространственно-вмещающие смыслы слова, связанного с беременностью и материнским телом.

На основе приведенных примеров можно заключить, что значение слова matrix в английском языке колебалось между «местом порождения всех вещей и существ» и «формой для печати и литья». Важно отметить, что вплоть до недавнего времени матрица сохраняла смысловую привязку к материнскому телу в некоторых других индоевропейских языках. Однако в Новое время значение «матка» было полностью вытеснено другими значениями – такими как типографское клише и форма для отливки – также и в романских языках (ит. и фр. matrice), что сделало прежнюю привязку к «матке», «животному для размножения», «родительскому растению» и (в меньшей степени) «началу/источнику» устаревшей или недействительной. Для широкой публики, популярной науки, современного искусства и философии матрица вполне могла бы остаться никому не интересной «формой для литья» или загадочным и темным «истоком», если бы не Дж. Дж. Сильвестр. В 1850 году Сильвестр предложил использовать понятие матрица в математике. Именно этот эпизод сыграл роль отправного пункта для современного возобновления интереса к матрице, и именно с этого момента мы можем наблюдать стремительное расширение использования этого термина во множестве новых контекстов, сопровождающееся мутациями его значения, – в то время как его прежняя связь с «маткой» либо становится нарочито устаревшей, либо вовсе исчезает из памяти (как в случае с определением из Merriam-Webster Online Dictionary, приводимым ниже). Хотя сам Сильвестр привлек это слово в его историческом значении «матки», а не позаимствовал его из словаря печатников и литейщиков, он решил применить его для обозначения предельно абстрактных математических понятий. В своей биографии Сильвестра Карен Хангер Паршелл пишет, что впервые математик употребил термин «матрица» мимоходом в ноябре 1850 года, а затем еще раз в статье, опубликованной в 1851-м. Его нововведение сопровождалось показательным разъяснением: матрица – это «прямоугольный массив данных, который, как матка общего родителя, может порождать различные системы определителей» [18] . Подкрепляя мое предположение о том, что именно «порождающий» и «поддерживающе-формирующий» смысл матрицы являлся главной предпосылкой для широкой современной востребованности этого термина, Паршелл отмечает, что Сильвестр видел «неограниченные возможности… в матрице как базовой структуре и определителе как ключевом понятии, из нее вырастающем» [19] . Более того, Сильвестр считал процесс наименования крайне важным для развития математики и поэтому уделял ему подчеркнутое внимание. Он даже провозгласил себя «математическим Адамом» [20] . По мнению Паршелл, Сильвестр тем самым ставил себя в один ряд с теми, кто «дает начало новым жизням» и, соответственно, «обладает преимущественным правом именования своего потомства, посредством чего устанавливает над ним свое покровительство» [21] .

18

Sylvester, цит. по: Parshall K. H. James Joseph Sylvester: Jewish Mathematician in a Victorian World. Baltimore: Johns Hopkins UP, 2006. p. 102.

19

Sylvester, цит. по: Parshall K. H. James Joseph Sylvester: Jewish Mathematician in a Victorian World. Baltimore: Johns Hopkins UP, 2006. p. 102.

20

Sylvester, цит. по: Parshall K. H. James Joseph Sylvester: Jewish Mathematician in a Victorian World. Baltimore: Johns Hopkins UP, 2006. p. 111.

21

Sylvester, цит. по: Parshall K. H. James Joseph Sylvester: Jewish Mathematician in a Victorian World. Baltimore: Johns Hopkins UP, 2006. p. 111.

Так, впервые через Сильвестра символическое значение матрицы как «производящего пространства» воссоединилось с ее прикладным смыслом как «формы для литья и печати». Для него математическая матрица является вместилищем и вещью наподобие матки. Скачок в его мысли происходит, когда он вводит понятие «общий родитель», то есть подменяет мать абстрактным заместителем через утверждение некоего «общего» права на матку. В выборе Сильвестром термина матрица сыграла роль надежда на то, что новые математические сущности, над которыми он (вместе с другими) работал, станут такими же «порождающими», как матка. Эта процедура создания нового математического термина осуществляется по схеме классической метафоры: она задействует семантические ассоциации с маткой и материнством, одновременно дистанцируя создаваемое значение от материнского тела. Таким образом, все версии использования термина матрица, проистекающие из этого конкретного семантического присвоения, остаются метафорами постольку, поскольку они представляются не «маткой» и обеспечивают тем самым потерю памяти о матрице как матки в современных значениях этого термина [22] .

22

Сильвестр ввел в словарь математики и другие термины, но ни один из них не приобрел такого широкого использования далеко за пределами математики – в компьютерных технологиях, инженерном деле, вычислительной биологии, экономике, бизнесе, финансах и т. д. Особенно успешным термин matrix оказался в применении к геометрии кривых и сложных поверхностей, дав потомство в виде таких понятий, как матричные группы, пассивные матрицы и др. Сегодня различные дисциплины, такие как биомедицина, геология, минералогия и химия, пользуются этим термином в двух значениях: во-первых, в математическом, а во-вторых – в значении объемлюще-поддерживающей структуры и носителя отпечатков.