Гостиница 'Сигма'

Михановский Владимир Наумович

– Не мудрено, - произнесла она.
– Ты мне столько раз дописывал его, что я встретила Чертов палец, как старого знакомого.

– И Ласточкино гнездо узнала?

– Узнала.

Любава присела на жесткую траву у тропинки, прислонилась спиной к валуну.

– Я еще не могу долго ходить...
– начала она.

– Отдохнем, и я устал, - перебил Эо.

Любава сняла туфли,

вытянула ноги. Эо растянулся прямо на тропке.

Голоса сюда почти не доносились, ропот прибоя лишь подчеркивал тишину.

– Сколько людей прошло здесь до нас!
– сказал Эо.

– И сколько пройдет после нас!
– откликнулась Любава.

Между скал внизу виднелся кусок спокойного моря, перечеркнутый лунной дорожкой. В стороне провисала черная нить подвесной дороги, связывающей берег с биостанцией.

– Еще не привык я к этой дороге, - сказал Эо, уловив взгляд Любавы.

Любава знала, что подвесную дорогу, связывающую грузовой порт с биостанцией, выстроили в недавние тревожные дни, когда шла борьба за жизнь орионцев.

Любава погладила курчавые волосы Эо.

– Знаешь, что больше всего потрясло меня во Дворце встреч?
– сказала она.
– Не радушие землян - мы ждали его. И даже не то, что вы спасли нас, - мы верили в это. У меня просто слезы навернулись, когда повстречались два Браги - Петр и Ант, предок и потомок...

– Что касается Анта, то он давно мечтал об этой встрече, - заметил Эо.

– Ты знаком с ним?

– Еще бы! Мы с ним вместе встречали "Орион".
– Эо нахмурился от нахлынувших воспоминаний.
– Между прочим, я тогда же напророчил Анту, что корабельный математик - его дальний предок.

– Подумаешь, пророк!
– фыркнула Любава.
– Они так похожи, что угадать это нетрудно.

Отдохнув, они двинулись дальше.

– У меня странное ощущение, будто я здесь бывала когда-то, - негромко сказала Любава.
– Словно после долгой разлуки я вернулась домой и теперь узнаю прежние места. Как это может быть?
– посмотрела она на Эо.
– Ты же знаешь, я родилась на "Орионе" и никогда прежде не ступала по земле.

Любава несла туфли в руке, помахивая ими в такт шагам.

– Хорошо идти босиком, - сказала она.

Этой тропинкой Эо шел впервые.

Это он помнил отлично. Вечно опаздывал, всегда не хватало времени, постоянно пользовался тем или другим летательным аппаратом. Почему же и его охватило сейчас чувство, что он уже бывал здесь?..

Впереди них бежали две длинные черные тени. Вскрикнула в кустах ночная птица.

– Земля дышит, - сказала Любава.
– Сейчас здесь суша, а когда-нибудь, наверно, будет море.

– И раньше здесь, наверно, плескались волны, - произнес Эо. Остановившись, он разглядывал какой-то предмет под ногами, затем нагнулся, поднял его и сказал: - Только море может так обкатать камень.

Любава взяла предмет.

– Легкий камень, - сказала она.
– Слишком легкий.

– Ты права, - согласился Эо, - волны здесь ни при чем. Посмотри, как искусно выточена горловина. Это могли сделать только человеческие руки.

– И дно как срезанное...
– добавила Любава, разглядывая находку.

– Бутылка!
– одновременно воскликнули оба.

Нужна была немалая фантазия, чтобы угадать бутылку в этом странном камне. Окаменелые ракушки давно срослись с его поверхностью. Затвердевшие водоросли стали его частью. В горлышке еле угадывалась пробка.

– Открой, - попросила Любава.
– Вдруг это вестник несчастья?

Во сне, что ли, видел Эо и эту ночь, и девушку с узким лицом восточной царицы, и странный сосуд у нее в руках? Он силился вспомнить, откуда знакома ему эта картина, но память о ней ускользала.

Пробка долго не поддавалась. Наконец Эо вытащил ее зубами, ощутив во рту мимолетный привкус морской соли. В бутылке не оказалось ничего, кроме обесцвеченной ленты. Эо повертел ее, разглядывая в голубоватых лучах Луны.

– Осторожней, - попросила Любава.

– Странно: я не вижу ни одного письменного знака, - произнес Эо.

Любава взяла из рук Эо ленту и долго разглядывала ее, то отдаляя, то близко поднося к глазам.

– Здесь и не нужно никаких знаков, Эо, - негромко сказала она. Затем вложила ленту в бутылку и с усилием заткнула горлышко пробкой.
– Утром отнесем ее вниз и бросим в море. На счастье, - добавила она.