Государь поневоле

Осин Александр Васильевич

Я согнал со скамьи Стрешнева. Учитель вытащил небольшой ключик и стал заводить механизм. "Конечно, двигается он видно пружиной, как заводные машинки из моего детства". Когда это чудо пробежало от одного конца доски до другого, мое сознание окатила такая волна радости носителя, что я невольно упустил контроль над телом. Рядом захлопала в ладошки Наташа. Петр засмеялся, схватил "паровозик" и стал его вертеть, рассматривать.

Игрушка весила, наверное, с килограмм. Сделаны и локомотив, и вагон были из меди или бронзы, и украшены серебром. Часть выступающих

элементов я опознал как имитацию паровой машины.

— Никита, а как? Чего он сам бегает? Что там? — Ребенок затруднялся точно сформулировать просьбу показать, что заставляет игрушку двигаться.

— Вот, государь, у колеса есть небольшой крючок. — Зотов рукой отодвинул защёлку, и медный бок локомотива откинулся в сторону. Внутри я ожидаемо увидел простейший привод от пружины с редуктором и маховиком. Пётр же, сразу полез внутрь, а я не стал его тормозить, ведь даже если он поломает, то не страшно сам и починю. "Если конечно инструмент найду".

Царю захотелось самому запустить игрушку. Он закрыл панель и взял протянутый Учителем заводной ключ. Пришлось немного подсказать, куда воткнуть его и как повернуть. Пружина была довольно тугая и требовалась изрядное усилие царя, чтобы пересилить её.

Вжик! Бум! "Паровозик" быстро проскочил скамью и хлопнулся в траву. Колеса быстро провернулись и замерли. Царь поднял игрушку и быстро побежал обратно во дворец. Я так и продолжал наблюдать со стороны, не вмешиваясь в поведение носителя.

Эскорт догнал царя только уже на подходе ко дворцу. Первым, конечно, был Матвеев, за ним топали остальные. Ошарашенный народ во все глаза смотрел, как молодой государь один вбегает на Красное крыльцо.

Поднявшись, Пётр остановился, поставил локомотив, поправил вагончик и принялся заводить пружину. На этот раз игрушка пробежала метров восемь-десять, почти до конца перехода. Ребенок бежал за ней и радостно смеялся. Потом вновь завел и отправил его обратно.

— Андрейка, пускай его взад. Заводи! — Царь не стал возвращаться, а ждал, когда Матвеев запустит локомотив обратно к нему.

Так игрались мы довольно долго, пока не заболела царская десница. Пётра это не смутило, и он уже хотел заставить кого-то из толпящейся кругом дворни заводить для него пружину, когда я заметил, что Учитель явно что-то хочет сказать. Мягко пожурил царя, что тот забыл поблагодарить за подарок. Тот подскочил быстро подбежал к Зотову и обнял его.

— Спасибо, Никита! Спасибо, потешил! Проси чего хочешь! Велю!

— Великий государь, дозволь просить не за себя, а за крестьянина тульского, коий поклонился тебе сей игрушкой. Наветами завистников ввергнут он был в долги большие пред казной. Но, то дело не великое, обещался я за него в грамоте недоимку возвернуть, токмо остался он все ещё на съезжей. Приказной дьяк там из близких свойственников Толстых и Милославских будет. Подбил он своего закупа крикнуть "слово и дело". Чаю, грозит нашему умельцу пытка страшная. Хоть доносчик из записных клеветников, да и кат подкупленный шибко пытать его не будет, но надобно, чтобы ты, Великий

государь указал вину Никите Демидову сыну Антуфьеву отпустить и к себе в Верх взять.

— Постой, Никита Моисеевич, Голицын с собой в Тулу брал мой указ того крестьянина в Москву слать в мои работные люди. Тут и будем вину его разбирать. Ужели тульскому воеводе царь не указка?

— Кхм-кхм. — замялся Зотов. — Видишь ли, Пётр Алексеевич, надобно теперь для приказных, что бы указ сей царевна собственноручно надписала. Боюсь, не выйдет у князя привезти Демидова ко двору.

"Бл..! Облом! Майор-то разве не знал? Но злиться-то не на кого! Власть сам отдал". — А вслух, через носителя, сказал:

— Так идем к сестре! Еще один указа напишем. Ужели она откажет в такой малости!

— Погоди, государь, негоже без матушки к Софье ходить.

Мы двинулись в покои к Наталии Кирилловне. В дверях платы нас встретил Абраша Лопухин, посланный за Петром и Зотовым. Он поклонился царю, сделал "страшные глаза" Учителю и сообщил о желании государыни поговорить с сыном. Что ж, за этим сюда и спешили.

Вошли в горницу. У царицы был небольшой междусобойчик с боярами Ромодановским, Стрешневым (Тихоном) и Черкасским. Пётр еще не вполне отошел от взрыва эмоций, и я поторопил его поделиться своей радостью с матерью.

— Матушка, матушка — с порога начал царь — глянь-ка, какую чудную потеху привёз мне из Тулы Никита! — И, подбежав, он сунул в руки оторопевшей царицы "паровозик".

— Погоди сынок, не след так…

— Матушка! — Перебил Пётр — Вели забрать умельца, что сделал мне возок самобеглый, в Преображенское. Умучают его сёстрины ближние.

Тут он обратил внимание на сидящего в стороне князя Ромодановского:

— Боярин князь Федор Юрьевич, то твои дьяки в Туле моего человека примучивают!

— Погоди, Пётр! Расскажи толком, какого человека? Не того ли холопа, за кого князь Борис просил? Так я тому не противилась… — Она обратила свой взор на не смевшего поднять глаза Зотова. Спросила: — Поздорову ли ты, дьяк Никита Моисеевич? Как хворь твоя, унялась ли?

— Поздорову, государыня-матушка. Спас господь, унялась моя болезнь. — Отвечал тот с поклоном.

— Знаю твою болезнь, дьяк! Только не ко времени она приключилась. Среди двора бают, как оскоромился ты в среду. Ужель дня ждать не мог? Чай на пиру, то не зазорно было б вином веселиться! Не жданно от тебя такое поношение царской чести.

На Учителя мне было больно смотреть — казалось ещё немного и он кинется опять в ноги молить царицу о милости. Видно это был не первый срыв. А ведь в прошлом теле Олег Александрович держал себя трезвенником. Петру тоже не понравилось раскатывание его наставника матушкой в тонкий блин, и он сам, без моей подсказки вмешался.

— Матушка, Никита уже повинился предо мной и я на него не в обиде. Прости и ты его!

Наталья Кирилловна недовольно взглянула на перебившего её выговор сына. Но сказать ничего не сказала, а снова обратилась на дьяка.