Государь Руси
Шрифт:
Глава 10
867 год, 1 апреля, Константинополь
Утро первого апреля выдалось на удивление серьезным и даже несколько прохладным. Вселенский собор, который длился более полугода, наконец, решили объявить закрытым.
Ярослав стоял на ступеньках Святой Софии и слушал, прикрыв глаза. А глашатай, надрываясь, зачитывал один тезис за другим перед толпой. Огромной толпой. Причем, чтобы голос его звучал громче, наш герой подсуетился и выделил ему корабельный рупор. На подставке.
В этой толпе стояли не только жители Константинополя, но и многие гости столицы. Очень многие, съехавшиеся со всей Европы, Ближнего Востока и части северной Африки. И христиане, и мусульмане, и иудеи, и язычники всех сортов. Последние, конечно, были скорее
Первым и самым главным итогом Вселенского собора стал акт «о равенстве». Согласно которому, признавалось равенство промеж учений. Христианских, безусловно. Из-за чего более не преследовались ариане, копты и прочие. Имперским вариантом христианства признавался никейский обряд, что не исключало и не запрещало другие поместные обряды. При этом латинская епархия подтверждала свою верность никейскому, то есть, Имперскому обряду и отрекалась от «филиокве» [16] и прочих региональных особенностей.
16
«Филиокве» от лат. «Filioque», что означает «и от Сына». Добавление к латинскому обряду, пришедшее в качестве компромисса с арианством, имевшем очень сильные позиции среди вестготов и франков.
Ярослав на этом настаивал самым бескомпромиссным образом. Ибо считал, что если не будет официального запрета на религиозное инакомыслие, то вариантов христианства будет вагон и маленькая тележка. Что не позволит ни одному из них выступать достаточно сильным игроком, способным бороться со светской властью на равных за влияние. И каждый из таких культов напротив станет искать расположение светских владык.
Другим важным защитным механизмом, в рамках принципа равенства стало введение «духовных регламентов». Так, например, отлучить от церкви или придать анафеме лицо духовное в сане от епископа и выше мог только Вселенский собор, и никто иной. А любое другое духовное лицо – Поместный собор. Что резко затрудняло применение формально репрессивных механизмов в церковном аппарате. При этом Вселенским мог считаться только тот собор, на котором присутствовали как минимум все пять глав Пентархии.
Вторым, не менее важным итогом Собора стал факт того, что «концепт божественных ликов», что высказывался Ярославом, не получил никакого осуждения. Вообще. Никак. Из-за чего его учение не выглядело ересью, во всяком случае – официально. Что открывало своего рода «окно Овертона» [17] для интеграции христианства с язычеством на качественно новом уровне.
Но чудеса на этом не закончились.
Чего стоило только «покаяния Папы», в котором Папа Римский Николай I признал подложность «Исидоровых декреталей» [18] . Виновником подлога был объявлен Карл Великий, который за введение иерархов в заблуждение посмертно отлучался от церкви. А коронация его признавалась воровской, то есть, незаконной. Как следствие, все его наследники теряли всякие права на «корону запада».
17
Окно Овертона – в данном случае термин употребляется в русской трактовке, как указание на технологию сознательной манипуляцией общественным мнением. Что не имеет общего с оригинальным смыслом.
18
Исидоровы декреталии – литературный памятных созданный в самом начале IX века или в самом конце VIII века и ложно приписываемый Исидору Севильскому. В них содержится около ста папских посланий, многие из которых подложны. Создан был при дворе Карла Великого. Стали хорошо известны тем, что провозглашали Папу Римского единственным главой христианской церкви.
Другим следствием этого «покаяния» стало то, что Папа Лев III, принявший подложные декреталии «столь неумело сделанные, что невозможно усомниться в сговоре», также отлучался посмертно
Да, для Николая I это был очень непростой шаг. Он ведь стремился укрепить Папский престол. Но Ярослав ему «намекнул», что если он не уймет свою гордыню и не сделает то, что ему говорят, то наш герой заглянет в гости. И даже гунны в своих могилах удивятся его «чудесам» в древнем городе. Но главное все полученные Папским престолом города в Италии отойдут светским правителям.
Учитывая, что эти требования Ярослава нашли живой отклик в душе всех остальных участников Пентархии, то Папа был вынужден согласиться. Повторить судьбу халифа и приезжать в Константинополь пленником он не хотел. Тем более, в том, что Ярослав умеет брать большие города, ни у кого сомнений не было. И полностью опустошенная Александрия, которую ныне спешно заново заселяли греки, тому прекрасный пример. А ведь она до нападения была более населенным городом чем Рим…
Следом за покаянием Николая пришлось «посыпать голову пеплом» уже Фотию. Но уже совсем по другому вопросу. И тут Ярослав был еще более последователен и принципиален, нежели в вопросах латинской епархии.
Патриарх Константинополя был вынужден публично заявить о порочности так называемой «Симфонии». Суть этой «штуки» была проста и, на первый взгляд, разумна. Но только на первый взгляд. «Симфония», грубо говоря, обозначала согласие церкви с властью, какой бы она ни была. Захватил заговорщик власть? Значит так и надо. Незаконно? Значит Всевышний ему помог. А потому и правильно все, законно. Что делало христианскую церковь на удивление ненадежным союзником власти. Особенно греческий вариант никейского обряда, которое впоследствии трансформируется в православие. Ну… сделал это в оригинальной истории.
В латинском христианстве эта самая «Симфония» была намного слабее представлена. Для среды германских варваров такие поступки церкви воспринимались очень остро. Но не суть. Главное Вселенский собор осудил «Симфонию» и утвердил новый принцип христианской церкви – «Легальность». Отныне церковь должна была выступать гарантом легальности правления. Чтобы предотвращать воровские захваты власти.
В том же «покаянии Фотия» и были озвучены эти самые принципы легального наследования. По сути, это был вариант поздней английской системы полусалической примогенитуры скрещенной с римской традицией завещания. То есть, наследные земли не дробились между наследниками, а получал их либо старший наследник, либо тот, кто был указан в завещании. Но только один человек. Остальные могли рассчитывать на наследование только движимого имущества. Плюс гарантировалось приданное для выходящих замуж девиц и юношеское держание молодых мужчин за счет старшего родственника.
Старшим наследником считался не только сын. Им теперь могла быть и дочь. По введенной церковью системе сначала старшинство передавалось от одного сына к другому, а потом, по завершению сыновей, к дочерям. И только после пресечения этого «гнезда», передавалось детям первого старшего наследника, пусть даже и давно усопшего. И далее все шло по тому же принципу. Исключение составляло завещание, которое могло принудительно придать старшинство любому члену рода. Причем приоритет был именно у завещания, а не у естественного права.
И это «покаяние» оказалось куда более важным, нежели «плачь» Николая I. Хотя бы потому, что устанавливало единую систему наследования для всех христианских государств. Во всех делах от монархов до обычных крестьян. И церковь теперь выступала гарантом выполнения этих условий, а не приживалой, что прилипала к любому сильному. Особенно остро это было нужно Византии, где наследование власти было тем еще шоу. Из-за чего в Империи чуть ли не каждое десятилетие происходили разнообразные шоу. Вплоть до убийства законного Василевса его противниками в храме. С последующим освящением власти этих самых убийц.