Государь Руси
Шрифт:
– Это чудовище даст нам много свинского железа, которое я знаю, как быстро и просто можно переделать в нормальное. Само собой, мы себе не можем позволить кормить это чудище непрерывно, круглый год. А как оно остынет, так строить заново все нужно. Поэтому нужно накопить сколько получится руды и угля, а потом запустить ее. Месяц проживет – уже хлеб.
– Месяц… – присвистнул Клавдий. – И куда нам потом столько железа?
– Свинского железа. Его еще называют чугун. Его будет очень много. Но так до следующего запуска придется держаться. И то, что наплавили, перерабатывать. Для чего потребуется поставить еще несколько печей, кроме этой домны. И там
– Хуже персидского.
– Конечно. Но намного больше. Да и куда нам столько персидского железа? Для большинства товаров оно излишне.
– Да, – охотно согласился Клавдий.
– Кроме каленого кирпича – клинкера, нужно будет водяные колеса поставить для домны. Люди не сумеют должным образом дуть. Тем более, что воздух перед вдуванием нужно будет подогревать.
– Подогревать? Но как?
– Так воздуховод вокруг основания печи поставить. Чтобы от жара прогревался. В общем – там все не просто. И хорошо если к осени запустим. Меха ведь старые не применишь. Слабы.
А потом они углубились в детали. И Ярослав рассказывая, черкал палочкой на земле всякие схемы. Клавдий далеко не все понимал. Но общую идею улавливал. Задавал наводящие вопросы. Ярослав снова объяснял и снова черкал на земле веточкой. Причем поглядывая, чтобы никто не подглядывал.
Беседовали долго.
Обсуждали. Прикидывали. Считали, думая откуда и сколько руды можно получить. Благо, что славянские земли богаты болотной, озерной и луговой рудой. Весьма разного качества и очень бедной, но весьма обильной. Поэтому, подключив к делу кривичей, радимичей и дреговичей можно было получить ее очень много. Да и с лесами все хорошо. Хотя, конечно, уголь теперь в Новом Риме жгли сами в специальных кирпичных «котлах» – печах, чтобы получать и древесный спирт, и деготь. И таких печей, судя по всему, требовалось поставить сильно больше. И для их работы требовалось топливо, и, желательно, не древесина, которая теперь выступала как важное сырье. Торф там или бурый уголь – что получиться найти и применить, то и использовать. Во всяком случае Ярослав слышал, что верховья Днепра входили в Подмосковный угольный бассейн. Только про него он ничего не знал. Так что этот вопрос требовалось изучать отдельно. Исследовать. Хотя бы берега, отправив туда опытных людей. Да и вообще – создавать службы, пусть и крошечные, для картографии и геологоразведки.
После вопросов промышленных вернулись вновь к доспехам. Невольно. Потому что заговорили про катафрактов и волей-неволей коснулись конского доспеха.
Ярослав поведал Клавдию, что у него в плане полная реконструкция конницы, с формированием кроме катафрактов еще и улан с гусарами, на базе того, что у него имелось. Точнее уже не катафрактов, а кирасир, в которые он планирует переименовать этот вид конницы.
Всадник-кирасир с тяжелым защитным снаряжением. Длинное и тяжелое копье для нанесение тяжелого таранного удара с упором в крюк шинной кирасы. Длинный палаш у седла. Дротики. Тяжелые доспехи на мощном коне для пробивания строя.
Уланы представляли собой по задумке Ярослава линейной ударной конницей – облегченным аналогом кирасир. Длинное, но легкое копье для таранного удара с упором в седельную петлю. Чешуя на теле. Шлем общего образца. Круглый щит с плечевым подвесом и креплением на седло, при необходимости. Нагрудник у лошади и прикрытие морды. Палаш и дротики. Лук и обычный запас стрел.
Гусары
Концепция Клавдию категорически не понравилась. Прежде всего из-за того, что ему большую часть снаряжения делать. Но выбора у него нет. Впрягся – вези.
– Такое чувство, что ты готовишься к какой-то безумной войне, – покачав головой заявил он.
– Пусть лучше все вокруг так думают, а войны не будет.
– Но зачем так надрываться? Никто ведь в здравом уме не полезет на тебя.
– Это сейчас. А через десять лет? А через полвека?
– А что будет через полвека?
– Все та же борьба за власть и деньги. Или ты думаешь, что иерархи церкви сложат лапки и более сопротивляться мне не станут? Отнюдь. Выждав момент, они постараются все переиграть по-старому.
– Да при чем тут они?
– При том, что они воду мутят и людей сподвигают на всякое. Не удивлюсь, если увидев, что я ослаб или умер, они попытаются уничтожить все, что мне дорого. День не может окончательно победить ночь. Так и война между людьми и культистами – бесконечна. Ибо слаб человек и легко поддается искушению вверить свою судьбу богам, а не творить ее своими руками.
– К счастью, меня это не касается.
– К счастью, ПОКА тебя это не касается, потому что я славно повоевал и многих своих недругов испугал. Но это – пока. И если повезет, то с ними столкнусь только в старости. Поэтому я и хочу максимально всех перепугать еще больше и предостеречь на как можно долгий срок. Поэтому мне и нужно перевооружение в столь сжатые сроки.
– Твой легион и так пугает всех вокруг.
– Как ты заметил – он один. Пока один. Ромейцы уже хотят создавать себе такой же. И могу держать пари – они одним не ограничатся. Поэтому пройдет лет пять-десять и в мире будет уже несколько легионов. Да, они будут уступать моему. Но не так уж и сильно. Что лишит мой легион подавляющего преимущества. И это – только у ромейцев. А ведь еще есть латиняне.
– Может быть нам не поставлять им доспехи?
– Почему? Обязательно поставлять. Это же какая выгода! Главное в этом деле находиться на шаг впереди. Хотя бы на один.
– Если ты говоришь, что через десять лет в мире будет уже несколько легионов, то… хм… через двадцать, они все будут снаряжены как ты своим сейчас заказываешь.
– Не все, – улыбнулся Ярослав. – А остальным мы сами им эти доспехи продадим.
– Но… – начал было говорить Клавдий и осекся.
– Да, – кивнул Ярослав. – Чтобы выиграть время. И сделать еще один шаг вперед. Чуть дальше. Дело в том, что я знаю еще одно достижение Чжунго. Порох. И если приспичит – перейдем на него. И далее. В общем – лет на сто пятьдесят-двести запас у меня есть. Не я, так дети и правнуки мои его реализуют. А что такое – две сотни лет быть впереди планеты всей по вооружению? За это время можно горы свернуть. Да так развернуться, что нас уже никто не сковырнет.
– Не знаю, – покачал головой Клавдий. – Мне кажется ты играешь в очень опасную игру. Лично я не видел никакого зла от священников и христианства.
– Так они тебя и не пытались убить. Ни тебя, ни твоих близких. А меня – пытались. И ты не знаешь, что они творили. У них руки в крови ничуть не хуже, чем у меня. Только я воин. А они несут мир, добро и любовь…
– Так это ты с ними на ножах, а не они.
– Нет. Это они пришли сюда, в тогда еще глухой медвежий угол и попытались меня убить.