Государь
Шрифт:
Владимир поссорился с водимой женой. С Рогнедой. Да так крепко, что выгнал ее из Детинца в пригородное сельцо Предславино.
Зашедший в гости к Духареву Устах рассказал, что причиной ссоры стала как раз планируемая женитьба Владимира на сестре ромейского василевса. Дочь Роговолта Полоцкого враз сообразила, что с появлением в Киеве Анны водимой ей уже не быть. Даже если Владимир не последует христианскому обычаю и не прогонит других жен (такого от любвеобильного князя никто не ждал), то станет Рогнеда при Анне – как дочь ярла при дочери большого конунга. Меньшая и младшая. И
Раньше Рогнеде многое сходило с рук: Владимиру нравилась ее неженская свирепость и яростный норов. Но такая угроза – это уже чересчур.
И отправилась сердитая княгиня в Предславино.
Впрочем, Владимир уже через пять дней навестил Рогнеду на новом месте и одарил мужским вниманием. Однако в Детинец не вернул.
Примерно через недельку, не спеша, но и не откладывая, дабы успеть до таяния снегов, воевода-боярин Серегей, он же – спафарий византийский Сергий, оснащенный всеми необходимыми грамотами от послов-епископов, на пару с отозванным в столицу мандатором Мелентием и его охраной отправился в Константинополь. Миссия Мелентия была завершена. Теперь при киевском князе имелось посольство много выше рангом.
Бывший имперский посол и его охрана совершенно потерялись в огромном санном поезде, двинувшемся в путь под управлением Духарева.
Воспользовавшись ситуацией, Сергей принял под свое начало изрядное количество полезного груза, который намеревался доставить прямо в империю в начале судоходного сезона и реализовать по самым высоким ценам.
Чтобы всяким нехорошим парням не пришло в голову подняться за счет боярина-воеводы, Духарева сопровождали пять сотен отборных дружинников: две трети всей своей гриди. А в Крыму Сергей рассчитывал еще более усилить свою армию – за счет хузар Машега.
Само собой, чтобы доставить все это богатство и мощь к Золотому Рогу, требовалось немалое количество кораблей, но с этим проблем не возникло. Сергею не надо было даже прибегать к собственным ресурсам: флотилия, выделенная Византией для будущей транспортировки русов в империю, уже была на пути к Херсону. А зачем ей простаивать зря, если есть возможность пополнить казну некоторым количеством номисм?
Никаких сложностей, если не считать небольшого шторма, по пути не возникло, и уже в начале апреля Духарев прибыл в города василевсов Константинополь.
Всю дружину Сергея свободным порядком в город не пустили бы. Да и ни к чему. Тридцать бойцов личной охраны – достаточная и вполне оправданная свита для знатного ромея.
Духарев мог бы отправить дружинников в собственное поместье, но решил держать их поблизости. А заодно сэкономить на фураже и провианте.
Так что шесть с хвостиком сотен бойцов были записаны русами. Русам же, согласно действующему еще с Олеговых времен договору, входить в город разрешалось только группами, без оружия и в сопровождении специально выделенного сопровождающего. Так что размещали гостей из Киева вне стен, на европейском берегу
Хорошее место, просторное. Рядом – загородная резиденция императора, ипподром (как же без него) и просторные зимние казармы императорских военных подразделений-тагм, ныне пустующие. Согласно всё тому же договору в весенне-летне-осенний сезон окрестности монастыря превращались в «русский квартал», где купцов-русов тщательно переписывали, назначали казенное содержание (но только при наличии товаров на продажу и на ограниченный срок) и при выходе в город обязаны были давать сопровождающих – толмачей-гидов-соглядатаев.
Продавать свои товары по ценам, установленным для иноземцев, Духарев не собирался. Тем не менее бесплатное размещение и казенное обеспечение получил в полном объеме. По нормам, установленным для наемников-этериотов. Как, впрочем, и договаривались еще в Киеве.
Разместив дружину, воевода-боярин Серегей превратился в спафария Сергия, заплатил положенный для знатного гражданина Византии взнос, скинул прочие дела на помощников, тепло распрощался с Мелентием, обещавшим похлопотать об аудиенции на самом высоком уровне, уселся на застоявшегося в путешествии «араба» и в сопровождении управляющего делами торгового дома «Духарев и семья» фессалийца Дорофея отправился домой. То есть в свой собственный особняк «с видом на набережную», купленный еще покойным братом Мышатой, коего здесь именовали Михаилом.
Грек-фессалиец Дорофей тоже достался Сергею в наследство от Мышаты. Угодливая скользкая сволочь. Но сволочь весьма полезная. Так полагал Духарев. Хотя проверить, как сволочь ведет дела, не помешает…
Но не сегодня. Устал. Да и вечереет уже.
Сергею очень хотелось поспать хотя бы ночь на нормальной кровати, а не в гамаке над палубой.
– Всё – завтра, – заявил он управляющему. – Ужин мне и моим людям. Постель. Вот его, – указал на старшего своей охраны, – зовут Равдаг. Он над ними – главный. Скажет, что нужно, если сам не сообразишь. Но сначала – баня!
Константинопольская баня – это не русская банька. Тут формат другой. Но тоже приятно. И парок горячий, и водичка разная: холодная, теплая, почти кипяток… На все вкусы. Кресла мраморные, обогреваемые, горячий пол, массажисты и массажистки… по потребностям.
Духарев, воспользовавшись привилегией начальника, попарился первым, а уж потом – дружинники. Партиями. Всё-таки это было не общественное заведение, а домашнее.
Потом был ужин. Восхитительный. Особенно после однообразной морской кормежки.
И наконец – койка…
– Ты кто? – спросил Духарев, разглядывая молоденькую девчонку, вскочившую с постели при его появлении.
– Харита…
Хорошенькая. Личико свежее, кудри смоляные, фигурка – отличная… Насколько можно разглядеть под этим балахоном… Из хорошей, кстати, ткани…
Молодец, фессалиец. Знает, что надо мужчине после долгого путешествия…
Но что-то с этой девочкой не так. Как-то уж очень она смущена. И стесняется. Вон даже пальчики на ногах поджимает, а ведь пол – теплый. Обогреваемый.