Государь
Шрифт:
А в завершение доброго воскресенья Сергей устроил бесплатное угощение: во дворе – для малоимущих и сирот, а в доме – для церковного духовенства во главе с настоятелем, коему исповедовался утром.
Деяние сие, вполне обычное для знатного человека в столице, было политически необходимо Сергею Ивановичу. Обильный доносчиками Константинополь знал всё и обо всех. А уж к религиозной жизни таких, как спафарий Сергий, граждан не только «натурализованных», но и большую часть жизни проводивших среди язычников, в столице присматривались особо, и о малейшей «неправильности» поведения немедленно узнавали те, кому положено знать. И доносили тем, кто принимал решения. В том числе и карательные.
Но, даже не будь в этом политической
После трапезы состоялся правильный и душевный разговор, завершившийся тем, что задуманное Сергеем Ивановичем великое дело получило доброе напутствие и святое благословение. И еще настоятель маленькой церкви Святого Фомы, человек светлый и чистый, далекий от дворцовых интриг, пообещал поискать подвижников для проповеди Слова Божьего среди язычников.
Если выйдет у него – будет славно. Очень, очень нужны будут в Киеве люди, которые разумеют по-словенски и понесут людям Свет Христа, а не угодную Византии политику.
Покончив с делами, Духарев уехал в «деревню». В собственное ранчо с белым домом на холме, несколькими сотнями арендаторов и даже маленькой личной церковью. Лес для охоты, озеро – для романтических прогулок. Вдобавок обширному поместью Духарева было пожаловано право экскуссии, то бишь налоги на этой земле собирал сам Духарев, а не мытари государства.
Поохотились славно. Особенно когда банда оголодавших за зиму и отбившихся то ли от императорского, то ли от мятежного войска голодранцев вторглась на духаревскую территорию и напоролась в лесу на десяток еще более оголодавших (но уже по хорошей драке) духаревских дружинников. Банда в полусотню ржавых копий, с боевыми пращами, расхрабрившаяся от сознания своего численного перевеса, не придумала ничего лучшего, как полезть драку. Впрочем, дай они деру, результат был бы тот же.
Останки «храбрецов» по приказанию Сергея развесили вдоль дороги на виллу, а Духареву пришлось напомнить враз запрезиравшим ромейскую армию бойцам, что есть профессиональная армия, состоящая из тяжелой конницы в панцирях, шлемах и поножах, с длинными копьями и защитой даже на лошадях, и есть пехота, главная задача которой в случае поражения стать «мясом» между отступающими катафрактами и погоней.
Слушали внимательно, но почтением не проникались. Молодежь. Ни один из них не видел вживую всадников Цимисхия, разбивших войско Святослава.
Духарева это беспокоило. Русская латная конница – серьезная сила. Но конница того же Варды Фоки – ничуть не хуже. А пожалуй, и лучше, если учесть их неслабый боевой опыт. Войны с арабами – это не печенегов по Дикому полю гонять. Одна надежда – на численное и тактическое превосходство. Эх, сейчас бы Святослава – в вожди!..
Нет, никогда эта боль не утихнет. Сколько ж друзей и людей великих он пережил! А скольких – потерял…
Глава четвертая, в которой Духарев удостаивается встречи с «первым министром» империи
Не успел Духарев как следует насладиться жизнью богатого византийского феодала, как из столицы прискакал гонец. Спафария Сергия желали срочно видеть во Дворце. И не кто-нибудь, а сам паракимомен Василий.
Об этом человеке следует рассказать отдельно.
Сын императора Романа Лакапина от наложницы, Василий, согласно обычной византийской практике, был оскоплен. По приказу собственного отца. Дабы не мог составить конкуренции законным детям. Предосторожность, как выяснилось, вполне оправданная. Бастард Василий оказался крут. Умен, дипломатичен и вдобавок – воин, что среди евнухов встречается не так уж часто. Когда законные сыновья Лакапина подняли восстание против папаши и отправили последнего в ссылку, в Константинополе тут же возник бунт… И законные сыновья отправились следом за родителем. А евнух Василий – остался.
Власть у постельничего была огромна. Почти равна власти премьер-министра. А тут еще Василий, даром что евнух, показал себя отличным полководцем: славно повоевал в Азии, крепко вломил арабам и захватил Самосату. Кстати, там, в Азии, поднялось немало отличных полководцев. И будущих императоров. Никифор Фока, Иоанн Цимисхий… [35] Не будь Василий скопцом, не исключено, он тоже был бы в этом списке. Но императорский «пост» для калеки закрыт. Поэтому Василий «всего лишь» доказал, что по праву считается первым после Августа лицом в империи. Ну и знакомства полезные завел. С тем же Цимисхием, например.
35
Чтобы было понятнее, отчего возникала такая ротация правителей, напомню, что в Византии, равно как и в предшествующей ей Великой Римской империи, частью которой Византия в свое время и являлась, не было узаконенного наследования императорской власти от отца к сыну. Император рассматривался как представитель Бога на земле. Если его свергали, значит, он был неугоден Богу. А тот, кто сверг, – угоден. Чувствуете сходство с языческим «престолонаследием»? Тем не менее особы, рожденные в императорском дворце, Порфирогениты, имели немалый вес. А любой узурпатор старался выстроить некую «линию преемственности» от прежней императорской династии – к себе, любимому. Женился на дочерях и вдовах почивших императоров, назначал их детей соправителями… Кстати, сопровительство тоже было своего рода попыткой выстроить линию передачи власти. Император-папа нередко назначал сына или иного кровного наследника именно соправителем. Но совершенно не обязательно делился с ним властью. Например, тот же Василий Второй, имея соправителем брата Константина, полностью изолировал последнего от рычагов управления страной.
Императоры, впрочем, не любят, когда кто-то становится слишком крут, поэтому Константин Багрянородный с должности Василия снял. Однако оставил при дворце…
Но вот к власти приходит Никифор Фока – и Василий вновь наверху. Председатель сената.
А когда настала пора Никифору насильственно умереть, Василий вроде как в стороне. Среди убийц Никифора его нет, зато он первым присягает Иоанну Цимисхию, активно помогает последнему взять власть, а затем успешно рулит в Константинополе, пока Цимисхий громит врагов империи.
Автократор воюет, евнух правит и богатеет. Все довольны… Кроме законного императора Иоанна. Казалось, дни Василия сочтены…
Но тут у совершенно здорового и полного сил Цимисхия внезапно возникают проблемы со здоровьем. И – хоп! Нет больше Иоанна Цимисхия. А паракимомен Василий – есть. И правит теперь от имени новых императоров, малолетних Константина и Василия.
Вот к этому столь же опасному, сколь и выдающемуся человеку и пригласили, точнее, вызвали Сергея Духарева.
Незаконный сын Романа Лакапина был весьма представителен. Высок, широк в плечах, осанист… Приклей ему бороду – и ни за что не скажешь, что евнух.
Однако сейчас «первый министр» Византии был явно встревожен. Варда Фока в очередной раз показал себя молодцом.
Император Василий заслал против него очередного полководца: какого-то комита армянского происхождения. С целью не столько победить, сколько попытаться переманить примкнувшие к Варде Фоке армянские и грузинские части.