Государево дело
Шрифт:
– Настей, – отозвался тот, невольно разбередив мою давнюю рану.
Да, именно в этом тереме мы с ней и жили, после того как я отбил её у разбойников. Она никогда не говорила, как попала к ним, а я не спрашивал. Судя по воспитанию и поведению, девушка была из хорошей семьи, может быть даже дочь какого-нибудь дворянина или купца, а вот что с ними случилось…. Смута по многим будто жерновами прошлась, и родных Насти перемолола, а потом и её. Даже я не смог защитить…
– Ну вот и пришли, – сказал Яков, и подойдя к крепким воротам из толстых грубо отёсанных лесин, стал стучать в них древком
– Кто шумит? – раздался со двора недовольный голос привратника.
– Открывай! – решительно велел стрелец. – Царев ближний стольник с государевым повелением к воеводе.
– Сейчас-сейчас, – засуетились с той стороны, и послышался грохот засова, после чего ворота со скрипом отворились.
– Тебе вроде про повеление от государя никто ничего не говорил? – подозрительно спросил я у Якова.
– Ну раз пришел, стало быть, повелишь, – без улыбки ответил служивый.
– Узнал?
– Приходилось видеть. Я ещё при князе Одоевском Иване Никитиче служить начал, а ты, Иван Федорович, к нему часто захаживал.
– И что же не сказал никому?
– Уж коли ты, сам себя объявить не захотел, так видать такая твоя воля!
– Молодец! Что же ты такой разумный и до сих пор не десятник?
– Коли пожалуешь, так и буду.
– Ладно, покараульте здесь покуда, у меня к воеводе и к его гостю дело неотложное. Договорив, я решительно шагнул внутрь, а за мной следом двинулись Панин с Михальским, оставив стрельцов снаружи.
– Яшка, это кто был? – потрясенно спросил у товарища сиплый.
– Да так, знакомец, – с легкой усмешкой отвечал ему будущий начальный человек.
Честно говоря, я рассчитывал застать князя Мезецкова и Рюмина за пьянством или ещё каким непотребством, но, как ни странно, ошибся. Как оказалось, воевода и посольский дьяк [92] играли в шахматы и вели какую-то важную беседу. Правда, без конфуза всё равно не обошлось. Выходить встречать какого-то стольника боярин посчитал для себя невместным, а потому, когда сообразил что перед ним царь и его телохранитель, имеющий славу заправского душегуба, едва не отдал Богу душу от испуга.
92
Посольский дьяк – глава Посольского приказа. Судьей в этом приказе служил сам царь.
– Очень добрый день! – поздоровался я с князем и его гостем.
– Ва-ва-ваше В-величество, – изумленно отозвался Рюмин, – к-как … вы… я… рад вас видеть! – Да неужели?
– Государь! – вышел, наконец, и ступора воевода. – А уж я-то как рад! Денно и нощно молил Бога за твоё здравие и вот, сподобился…
– Ладно-ладно, – поспешил успокоить я князя, – не пугайся раньше времени. Я тут не по твою душу, и вообще проездом. Тороплюсь, в общем, не то что некоторые!
С этими словами я выразительно посмотрел на Рюмина, но тот и не подумал конфузиться, а, чинно поклонившись, ответил:
– Не изволь гневаться, государь. Если я и остановился у боярина, то только для пользы дела, да и ненадолго совсем. Впрочем, на всё твоя царская воля!
– Вот даже как. И о чем же вы с князем
– Да про купчишек местных, – с готовностью пояснил дьяк. – Уж больно ленивы, шельмы! Нет бы товару набрать доброго, да поехать за море и расторговаться с хорошей прибылью, так нет! Так и норовят, анцыбалы [93] , скупить какую-нибудь гниль по дешевке, а там найти простака да и сбыть с обманом, а то, что купцов русских после эдакого все мошенниками почитают, им и горя нет!
93
Анцыбал или анчибел. – Разновидность чёрта.
– Неужто все так?
– Не все, однако же многие!
– Истинно так, батюшка, – поддакнул Мезецков.
– И далеко ли ездят купцы наши?
– Кто как, государь. В Стекольне или Упсале, почитай, что все бывали. Но вот чтобы дальше – редкость. А уж про твои вотчины в Мекленбурге и говорить нечего. Мало кто туда ходил.
– Хм. Мне Катарина говорила. Вот только что с этим делать?
– Вот и мы, милостивец, день-деньской думу думаем, а всё никак ума не приложим, чем твоему горю помочь!
– Да я вижу, – задумчиво покачал я головой. – Ладно, Клим ты, если отдохнул – собирайся. Я тебя до границы провожу.
– Государь, – переполошился князь. – Как же это? Не обижай верного своего холопа, отведай моей хлеба-соли! И молебна как же не отслужить? Да и в баньке с дороги попариться…
– Ишь ты, какой красноречивый! – усмехнулся я. – Ладно, уговорил. Только ближников моих тоже покормить надо, а то поотощали в дороге. Ну и баню, само собой.
– Всё сделаем!
– Только без шуму, смотрите. Нечего кумушкам досужим зря языками молоть.
Как оказалось Рюмин, будучи опытным путешественником, успел снарядить для себя неплохой корабль. Собственно, его задержка в Новгороде не в последнюю очередь была вызвана именно этим. Ведь чтобы добраться до Балтики нужно пройти по Ладоге, а это озеро «славится» буйным нравом. Здраво рассудив, что утлая ладья Антипа не самый лучший вариант для тамошних бурных вод, я решил, что дальше отправлюсь на посольском карбасе, и велел рассчитаться с нашим кормщиком.
– Накинуть бы, господа хорошие, – жалобно попросил судовладелец, стянув с головы облезлую шапку.
– За что? – поинтересовался отец Мелентий, на которого я взвалил, помимо всего прочего, обязанности казначея.
– Ну как же, батюшка, – всплеснул руками Антип. – Уговаривались до Невского городка [94] , а теперь что же…
– А дошли только до Новгрода!
– Вот-вот, тамотко я бы товару набрал, да с большим прибытком расторговался, а теперь куды мне?
– Корыстолюбие – грех! – кротко вздохнул иеромонах и принялся отсчитывать монеты.
– А что выгодно ходить туда закупаться? – заинтересовался Михальский.
94
Невский городок. – В нашей истории Ниеншанц.