Готамерон. Часть I
Шрифт:
Но хватит о делах. Ты спрашивал, как поживает Александр? Хвала Нисмассу, сын в добром здравии. Болезнь отступила. Дни напролет сидит на чердаке и мастерит из палок катапульты, а недавно привязал подзорную трубу к арбалету и заявил, что моим людям так удобнее будет стрелять. Представляешь? Парню едва исполнилось пять лет. Не понимаю, в кого он такой умница. Ты ведь знаешь, я в Ларане кроме письма и счета так ничему и не научился, а Изабелла, мир ее праху, была из простых, и вовсе читать не умела. Привози на Миркхолд своего сына. Знаю, он любит верховую езду. Может, научит его держаться в седле, а то юнец настоящей жизни совсем не видит.
Да. Чуть не забыл. Скоро прибудет «Астрид». Этот корабль настоящий счастливый случай, пусть и носит он женское имя. Всегда привозят на нем что-то новенькое. В прошлый
Спасибо, Сантьяго, за то, что остаешься добрым другом и честным партнером.
Губернатор острова Миркхолд — барон Мариус.
ВСТУПЛЕНИЕ
2-й месяц лета, 15 день, Каденциум
441 год от основания королевства Магория
Ближе к полуночи густой туман заволок долины Миркхолда, перевалил через холмы и поднялся на прибрежные утесы. Вскоре весь остров оказался накрыт белой пеленой, из которой черными копьями выступали горные хребты и вершины. Порт Готфорда под этой пеленой, казалось, был охвачен пожаром, благодаря рассеянному свету факелов в руках докеров и ополченцев. Десятки людей выстраивались вдоль каменной пристани и неотрывно следили за мглой в ожидании первого корабля. Днем смотритель маяка заметил на горизонте торговый флот и послал в ратушу голубя с сообщением. К разгрузке в таких случаях готовились заранее, отчасти потому, что в порту всегда царил бардак, отчасти из-за мелководья, мешавшего кораблям приблизиться к пирсам. Товары, как правило, перевозили на шлюпках, а их подъем на пристань с помощью грузовых блоков нередко затягивался.
За исключением порта, людей можно было встретить только возле таверн по всей средней четверти. В темный час остальная часть города напоминала кладбище. Узкие улочки, мастеровые цеха, торговые ряды, дома и скверы пустовали до утра. Только на башнях и у подъемных мостов появлялись патрули стражников, наблюдавших за лесной дорогой, тянувшейся вдоль восточных укреплений.
Готфорд располагался на диком острове, входившем в состав древнего архипелага на юго-востоке королевства Магория. С востока его зубчатые стены упирались в скалы и лесные чащобы. С запада городские укрепления омывала вода. Та его часть, которая была выстроена на побережье, называлась нижним пределом, и служила прибежищем рыбакам, беглым крестьянам и нищим отщепенцам, не сумевшим найти себе место в городе. Именно нижний предел видели люди на кораблях, прибывавшие на остров. Любому путешественнику, впервые приплывшему на Миркхолд, город мог показаться крошечным, но это впечатление рассеивалось, стоило пройти по улицам и подняться на холмы. Нижняя часть города занимала песчаную лагуну, покрытую скалами и дюнами. Далее начиналась средняя четверть, от береговой линии, ярус за ярусом, поднимавшаяся на холмы, и разраставшаяся вглубь лесистой долины. Здесь находили пристанище мастера и ремесленники, а также горожане, чьи предки жили на острове многие века. Верхний предел на востоке служил домом богачам и стоял особняком от грязных улиц и площадей. Полсотни роскошных фахверковых усадеб, окруженных внутренней стеной, воплощали предел комфорта и безопасности, которые местный житель мог получить в глуши. Оттуда губернатор, гильдмейстеры и зажиточные торговцы диктовали свою волю островитянам и контролировали приток товаров.
Днем Готфорд был поделен на пределы и соответствовал строгой иерархии, установившейся задолго до появления самого города. Ночью грань между богатыми и бедными размывалась. Во тьме роскошные особняки и лачуги рыбаков походили на клочья пыли, разбросанные по смятому ковру. Улицы между ними наполнялись тусклым светом масляных светильников, в желтом зареве которых едва вырисовывались фронтоны ближайших домов. В порту, среди множества огней, здания обретали твердые черты, позволяя морякам отделить сушу от воды. Когда к берегу подошла первая каравелла, именно их увидел впередсмотрящий,
Из рощи за разгрузкой наблюдала компания горожан. Двое мужчин и две женщины, окутанные ореолом зеленого света, стояли в тени молодых лип. Человек в потертой кожаной куртке прислонился спиной к дереву, поминутно глядя то на море, то на амулет, висевший на шее ухоженной горожанки. Свечение, исходившее от него, росло быстро, и вскоре ему пришлось погасить свой факел.
— Он все ближе. Как же приятно это чувствовать! — после долгого молчания произнесла миловидная девушка, облизнув губы.
Блейк посмотрел на бронзовый амулет и улыбнулся. Племянница Вудберта как всегда умело играла свою роль. Сейчас девушка изображала любящую жену, хоть втайне и сгорала от желания вцепиться сначала в подарки, а уж потом в богатого мужа. Человек, которого они ждали, был капитаном торгового судна. Опытный моряк и удачливый негоциант, исходивший Старое море вдоль и поперек, был хорошо известен на Миркхолде. Зеленый минерал и заготовки для амулетов он привез с Эквитании. Расколов камень на две половинки, местный ювелир смастерил ему нечто наподобие миниатюрного маяка. Незатейливая вещица, изображавшая солнечный диск с осколком кристалла посередине, испускала лучи зеленого света, стоило камням оказаться поблизости. Точно такой же камень сейчас пылал на шее ее супруга где-то в море посреди тумана.
— Возблагодарим же Нисмасса за то, что уберег его от бурь и морских чудовищ. Пусть и впредь осветит он его путь и вернет мне его…
— Астрид, прекрати этот глупый миракль, — строго потребовал Вудберт.
— Она радуется возвращению мужа, — произнес Блейк, хлопнув старого друга по плечу. — Что в этом плохого? Человек в море рискует не меньше, чем солдат в бою.
В благодарность, розовощекая Астрид ему улыбнулась. Вудберт только коротко кивнул, обняв за талию супругу. Худощавая женщина с рыжей косой, затаив дыхание, следила за выступающими из тумана корпусами судов. В гавани их теперь уже было три, но зеленый огонек пока не появлялся. Блейк давно заметил, что у Адельгейды дрожат пальцы. Пытаясь это скрыть, она сцепила их поперек живота и время от времени теребила золотистый поясок. Муж Астрид должен был принести весть о ее брате, жившем в горах Форстмарда. Последний раз письмо из дома Адельгейда получала полгода назад. В нем отец писал, что брат был укушен каменным скорпионом, яд которого могли побороть лишь настойки шиповника вкупе с молодостью. К счастью, парню недавно исполнилось двенадцать, и у женщины была надежда на благую весть.
— Хочется верить, что твой супруг не забыл мой новый инструмент, — пробасил Вудберт, переминаясь с ноги на ногу. — К этой весне начнут расширять верхний предел. Господам потребуется много новой мебели.
— Тебе бы только молотком стучать, дядя, — сморщив носик, произнесла девушка. — Посмотри, как прекрасен этот мир. Пройдись осенью по золотистым рощам. Соверши морскую прогулку. Почувствуй…
— Астрид! — сильнее понизил голос Вудберт. — У простого плотника нет времени на чувства. Он должен работать, чтобы ноги под верстак не протянуть.
— А ты все о заказах думаешь, — отмахнула девушка.
— О чем же ему еще думать, госпожа? — вставил Блейк, положив ладонь на сабельную гарду. — Страсть у каждого своя. Я, как и ваш супруг, принадлежу морю. Дядя ваш жить не может без рубанка и молотка. Вы же сухопутная…
Блейк едва не ляпнул «крыса», но удержался, закончив речь так, чтобы его никто не услышал. Несмотря на милоту и обаяние, племянница Вудберта была избалованной дрянью, и талантами не блистала. Родичи Астрид говаривали, что в юности она была храброй девчонкой, и сияла подобно алмазу в королевской короне. Да только было это давно. Жизнь в пределе богачей превратили этот алмаз в дешевую стекляшку, непригодную ни к какому труду. Подумать только. Ей даже мир, в котором они жили, казался прекрасным и волшебным! Блейк не представлял, как такие люди вообще могли существовать. О прелестях жизни на острове ей следовало спросить торговцев, которые ежедневно ходили по дорогам и лесам, усеянным человеческими костями, или рудокопов, живших в Рудных горах.