Готамерон. Часть I
Шрифт:
Теряясь в догадках, Фергус сбежал по узкой лестнице в тень между домами. В тени самого высокого городского холма было много построек, и все они плотно прилегали друг к другу. Эта часть средней четверти была густо заселена. Даже на холмах за площадью стояли дома и склады соединенные деревянными мостиками. Восточный край четверти, по которому он шел, упирался в кусок старой стены, сохранившейся еще со второго расширения города. В воздухе витал терпкий запах гнилых овощей и сладковатый аромат яблочных цветов.
Очутившись в тоннеле меж двухэтажных домов, Фергус
Шедший мимо сутулый ополченец отдал ему честь и остановился. Фергус сделал то же самое, не сразу узнав в нем Румбольда. Поправив орнаментированную повязку на лбу, парень дружелюбно улыбнулся.
— В дозоре? — вежливо осведомился страж.
Фергус рассеянно завертел головой, не понимая, чему тот радуется.
— Я тоже был в патруле, но пришлось смениться. Вульфгард требует меня к себе.
По спине Фергуса пробежал холодок.
— Зачем? Нас ведь уже отрядили в патруль до завтра.
— Вульфгард всегда все меняет. — Румбольд, почесал затылок и добавил: — У меня для вас плохая новость, старший сержант.
Тело сковал озноб. Несмотря на выдержку и опыт, Фергус пошатнулся и задел плечом проходившую мимо девушку. Поймав возмущенный взгляд горожанки, он извинился и снова посмотрел на товарища. Улыбка на лице Румбольда неизменно росла.
— Сегодня ночью ты со мной в дозор не идешь.
— Это еще почему?
— Утром в ратуше будет совет, на котором тебе придется присутствовать. Вульфгард хочет, чтобы ты отоспался, так что в нижний предел я пойду с кем-то другим.
— Почему капитан сам мне об этом не сказал?
В ответ Румбольд беспечно махнул рукой:
— Скажет еще. У него сейчас забот хватает. Ночью устраивают облаву на банду вагантов. За раз собираются накрыть сразу три таверны, в том числе «Кривоход» в гнезде богачей. Может, слышал?
Фергус вздохнул свободнее, предложив Румбольду пройтись. Покинув тенистую улицу через каменную арку, ополченцы прошли в крошечный дворик с фонтаном. Там, под кронами деревьев, они сели на скамью и стали смотреть на струи воды, бившие из каменной чаши.
— Я не могу долго говорить, — поторопил его Румбольд. — Марвин видел, как я ушел. Если Вульфгард узнает, что я опоздал без причины, меня могут наказать. Тебе, кстати, тоже стоит к нему зайти, пока он сам не вызвал.
— Я тебя не задержу. Только выслушай внимательно, — полушепотом произнес Фергус. — Ты, правда, считаешь, что на войне воины часто меняют лагеря? Кажется, так ты мне сказал?
— Да. И что?
— Ниргал тебя разорви! — в гневе прохрипел он. — На Миркхолде никогда не было войны! Зачем ты это сказал?
Ополченец сомкнул губы, глянув на него волком, но волю чувствам не дал. Фергус опомнился и вновь перешел на шепот:
— Румбольд, ты затеял опасную игру. Может, я и не слишком умен…
— Вот такого я точно не говорил.
— Брось. Меня за глаза
Теперь уже пришла очередь Румбольда негодовать. Сержант ссутулился еще сильнее, придвинулся ближе и с угрозой переспросил:
— Как ты меня назвал, сержант?
— А как ты хочешь, чтоб тебя называли? Если уж взял на себя роль честного человека, то перестань виться ужом и отвечай прямо. — Фергус говорил уверенным голосом, наблюдая за глазами парня. Будучи выходцем из крестьян, Румбольд не умел скрывать чувства. Он же, в свою очередь, кое-чему научился у Кассии, и мог разобрать, когда человек лжет. — Я думал, что мы понимаем друг друга. Ты с нами всего два месяца, но за это время я в тебе ни разу не разочаровался. Ты всегда был на месте и делал то, что требуется. У меня нет причин тебе не доверять.
— Ты что, похвальный отзыв на меня стряпаешь? Давай ближе к делу.
— Ближе некуда. Я был таким же, как ты, когда вступил в ополчение. Рвался очисть город от подонков, сделать его безопаснее. Вульфгард любит тех, кто исполняет свой долг. Ты хочешь казаться лучшим, но когда-нибудь допустишь ошибку и поймешь…
— Думаешь, я пытаюсь перед Вульфгардом выслужиться? — с усмешкой перебил Румбольд, откинувшись на спинку скамьи. — Помнишь, я рассказывал, как мы с отцом бежали с фермы Рольфа. Нам тогда казалось, что это конец. Я встречал множество людей, которым не удалось остаться в Готфорде, но к нам люди почему-то были добры. Отец работал в доках. Я помогал рыбакам. Мы прожили здесь год и один день, после чего, по закону, стали свободными горожанами. Отец расслабился и стал много пить. Затем потерял работу. Начал воровать. Кончилось тем, что его поймали с поличным в доме местного ростовщика и Вульфгард прилюдно отсек ему руку.
— Да. Ты говорил об этом, — кивнул Фергус. — У каждого своя история, но я не понимаю какое отношение…
— Значит ты и впрямь дурак, — отрезал Румбольд, поднимаясь со скамьи. — Отец умер спустя два дня от заражения, а я пошел наниматься в ополчение, к тому, кто честно исполнил свой долг. С тех пор я сам по себе. У меня ничего не осталось, только это сюрко, меч и койка в казарме. — Тут сержант наклонился и прошептал: — Запомни, Фергус. Я охраняю этот город не ради одобрения Вульфгарда, не ради того, чтобы произвести на тебя впечатление, не ради золота и не потому, что это самый легкий путь для новичков. Я делаю это ради них.
Румбольд слепо указал в сторону ближайшего дома, из окон которого доносились голоса.
— Ради людей, благодаря которым смог остаться здесь. Ради тех, кто не увидел во мне вора после преступления отца.
— Мы отошли от темы, — рассеянно пробубнил Фергус, понимая, что вконец запутался.
— Мы подошли ближе некуда. Воровство — худшее, что случалось с Готфордом за последние сто лет. Даже бандитов можно понять. Они выживают в глуши, но воры — это жалкие лентяи, которые не хотят работать и портят жизнь честным горожанам.