Готика
Шрифт:
Глава 3
Когда Тристан спрятал меня ото всех, я была слишком разбита, чтобы идти вперёд. Надеется. Ждать. Но Лилит удалось вернуть мне тот самый вкус к жизни, о котором так часто говорил Поль.
Мы познакомились на очередной выставке, – я рассматривала картины, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от желания провести по полотну и ощутить текстуру, когда Лилит поймала меня.
Я любила провести рукой по холсту, почувствовать кончиками пальцев текстуру, которую оставляли краски. Может,
– Это не совсем законно, но я должна признаться, тоже люблю ощутить на коже текстуру красок, – сказала она.
Отскочив от полотна, словно обжёгшись, я посмотрела на девушку, округлив глаза. Роскошная, из этого слова состояла Лилит. Высокая, стройная, в красивом брючном костюме сочного малинового цвета. Но контраст той красоты скрывался в её лице: зеленоватых глазах, губах, накрашенных алой помадой, и огненно-рыжих волосах, что волнами обрамляли лицо.
Она произвела на меня пугающе притягательное впечатление. Казалось, я смотрю не на живого человека, а на скульптуру умелого художника. Пропорции её лица составляли чёткий баланс, будто кто-то и правда нарисовал девушку с чистого листа, а после оживил, чтобы показать миру, насколько пугающе жестокой может быть красота. Роковая – определённо, то слово.
– Не волнуйтесь, я никому не расскажу, но думаю, лучше будет, если впредь не станете поступать так необдуманно.
– Конечно.
– Лилит, – протянув тонкую, изящную руку с бордовым лаком на ногтях, представилась незнакомка. – А вы?
Я всё ещё не привыкла к своему имени, потому первым желанием было выдать правду, но я остановилась, прикусила губу и только после этого позволила нашим рукам соприкоснуться.
– Дея.
– Вы слишком долго оценивали мой образ. Позвольте узнать ваше мнение, – заметив, как округлились мои глаза, она мягко улыбнулась, показав ровные белые зубы. – Слишком прямо и откровенно? Бросьте и не пытайтесь увильнуть от ответа. Мне правда интересно.
Покачав головой в смущении, я перевела взгляд на полотно, которое хотела исследовать пальцами, когда услышала голос Лилит.
– Хорошо, тогда опишите меня всего несколькими словами.
– Роскошная, – обернувшись к ней, ответила, понимая, что девушка не отстанет. Её внешность полностью соответствовала характеру. Прямолинейная. Та, что с ноги выбьет дверь и добьётся своего. – Роковая.
Смех девушки в тот момент заставил мои губы расползтись в ответной улыбке.
– А вы мне определённо нарвитесь, Дея. Потрясающе. Ещё никто так не описывал меня. Вы попали точно в яблочко.
Когда мы остановились у картины Моны Лизы, я осознала, что хочу обсудить с Лилит тему художников на более глубоком уровне. Её ответ позволит узнать, насколько хорошо она разбирается в искусстве.
– А вы знали, что знаменитая «Джоконда» существует в двух вариантах?
– Предположим.
Мягкий голос, словно патока ласкал слух настолько завораживая, что я не сразу поняла, что пялюсь на неё.
– Эта всем известная картина, но имеется другая, более обнажённая версия, которая называется «Монна Ванна». По источникам, которые дошли до нашего времени, её нарисовал ученик Леонардо да Винчи, некий Салаи.
– Я вижу, кто-то хорошо учился, – довольно протянула Лилит. – К тому же он был
В Морвире мы изучали многих великих художников, разбирали их картины, вникая в детали, пытаясь заглянуть за изнанку тех времён. Скрупулёзно оттачивали наши навыки и применяли полученные знания в каждой работе. Я помнила, как мы пытались определить между двух совершенно на первый взгляд одинаковых картин подлинник и подделку, но мнения разделились. Для того чтобы понять недостаточно просто смотреть, нужна более углублённая экспертиза, ведь старить полотна, и рамы научились давно, и найти подлинник оказалось не так просто.
Мне больше нравились полотна Моне Клода, в них всегда чувствовалась определённая духовность. Нечто, что я не могла описать словами, но чувствовала в том, как художник наносил краски, работая с холстом, как выверено делал мазки и линии. Леонардо да Винчи был одним из самых искусных художников, и я не могла сказать наверняка, он ли нарисовал работу «Монна Ванна».
– В том, как проложены линии, угадывается рука да Винчи, но я не видела оригинала «Монна Ванны», потому не могу сказать наверняка. Те рисунки, что нам предоставляли в Морвире, в них чувствовалась та же подача, линии, штрихи, краски и оттенки, но для более подробного ответа нужно увидеть обе картины.
– С этим я могу помочь, – слишком легко прозвучали ответные слова Лилит. – Вы заинтересованы?
Её предложение настолько выбило из колеи, что я не могла ответить. Та встреча, знакомство и предложение, слишком сильно походили на череду каких-то тщательно спланированных действий. Своеобразный план, где мне предоставили главную роль.
– Вижу, вы слишком шокированы, но это и правда то, что я имела в виду. Позвольте пояснить я эксперт по древним картинам и разбираюсь в том, что истинно, а что нет. К тому же знаю множество коллекционеров, в чьих руках имеются поистине загадочные экземпляры. Вы не представляете, какие редкие картины я видела в частных коллекциях.
– Увидеть оригинал «Монна Ванны» – это что-то из разряда фантастики, – я мягко улыбнулась, не зная, что ещё сказать.
В тот день мы провели время, рассматривая все картины и обсуждая самые лучшие из них. Яркие полотна привлекали к тому, чтобы их осмотрели с тщательностью и скрупулёзностью сыщика. Заметили мельчайшие детали, технику нанесения красок и сюжета. Ведь каждая несла в себе смысл, который вкладывал художник. Она должна была рассказать историю, и мы видели её в каждом рисунке.
– Как бы ты описала ад? – заинтересованно спросила Лилит.
– Я покажу.
Вспомнив наваждение овладевшее мной, когда рисовала картину преисподней, глухой печалью отозвалось в мыслях. При взгляде на неё у меня по коже бежали мурашки, но я совершенно точно не могла объяснить, как нарисовала её. Откуда черпала то дикое больное воображение, когда изображала сплетённые клубки тел, криков и боли.
– Так, я и думала.