Говнари навсегда
Шрифт:
— Подошли менты. Увидев, что ловить уже нечего, проверили прописку. Прописка была. Хачик расточал дружелюбие.
— Где часы взял?
— Здэсь лежал часы!
Наряд еще немного потоптался и отбыл обратно в машину. Гость с Кавказа, воровато оглядываясь, спешно покинул место происшествия.
Немного подумав, я опять пошел к милицейскому бобику.
— Заглянув вовнутрь спросил:
— Может, вы часы купите?
— Покажи!
Мент повертел G-Shock в руках:
— Сколько?
— 50 рублей!
— На!
Я вернулся к Горби, который нервно бродил неподалеку
— Ты нахуя опять к ментам пошел? Я думал что все, пиздец…
— Часы продал! По пивку?
— Ога, давай!
Мы пошли к ближайшему ларьку, и на перекрестке Невского и Канала Грибоедова к нам подбежали трое: один очень крупный, и два поменьше. Здоровый румянец на их лицах не играл. Самый чахлый из тройки сразу предъявил:
— Вы чо на Ару ментов навели?
— Пошли, поговорим! — Сказал здоровяк.
Я снова взял бутылку за горлышко и напрягся. Приятели кабана занервничали и начали говорить что-то квази пацанское, типа «двое говорят, остальные стоят». Но Горби неожиданно ответил:
— Пошли! Куда?
— Во двор!
Битва являла образец бесстрашия, мужества и отваги. Горби был легче, ниже ростом и пьяный. Он падал и вставал, падал и вставал… Не выдержал здоровяк:
— Ладно, бля, харэ. Все!
Я и двое приятелей кабана облегченно вздохнули. Конфликт, который никому не был нужен, исчерпал себя. После традиционного братания и приглашений вместе забухать мы разошлись в разные стороны.
Я и Горби взяли еще по пиву и пошли не спеша к Гостиному Двору. Нырнули в трубу и увидели как какой-то низкорослый пролетарий с бритым черепом и лицом дегенерата морально давит на безобидного парня субтильной внешности с длинными волосами:
— Ты чо, панк? (Хотя парень выглядел скорее как хиппи)
Мы выдернули волосатого из зоны конфликта, отвели подальше, и очень довольные своим благородным поступком пошли к Русскому Музею, прогуляться и издали приобщиться к великой культуре. Но умиротворенная атмосфера навеянная мировым наследием была нарушена. Неожиданно со всех сторон набежала толпа толпа бритоголовых, и с криками:
— Чо, суки, панков защищаете! — Принялась нас мутузить. Били трусовато, неумело и не сильно. Мне попали в нос, я скрючился, толпа разбежалась. Последствий драка не оставила, только разозлила.
В пьяном гневе мы пробродили до темноты. Порывались найти гадов и отомстить. Подступало похмелье и усталость. Мы расслабленно проходили мимо моего дома на Итальянской, как вдруг из арки вывалила та же толпа бритоголовых (а может и не та, их тогда в городе было очень много). Они уже было прошли мимо, но Горби, разъяренный недавним эксцессом, заорал:
— Стоять!
Скины в недоумении остановились. Увидев, что серьезной опасности нет, взяли в кольцо. Я демонстративно поднял с земли кирпич, ударить которым человека все равно бы не смог. Хотел просто припугнуть, но они не испугались. Кто-то подбежал сзади и ударил меня камнем по голове.
На этом день почти закончился. Мутно, почти как во сне, мелькали менты, скины, машины… Не берусь отделить явь от бреда.
А утром я обнаружил себя
Гурзуфская здравница
Вот и настал долгожданный день отъезда. И день этот был — пятница. Непростой день, он вносит свои коррективы, и поэтому я купил бутылку виски не 0.5, а 0.7. Хотя никакого смысла в этом не было. Ведь походная фляжка вмещала всего 10 унций (менее 300 гр.). А излишки выпил. Не выливать же? И в купе вошел уже в излишне веселом настроении.
Соседи, оценив перспективы совместного путешествия, сразу выкатили свои припасы: один — бутылку водки, второй тоже ее. Поезд тронулся и начался отдых. А я ведь до этой поездки почти два месяца не пил…
Время в пути из памяти стерлось. Сохранились лишь какие-то расплывчатые образы. На задворках восприятия шум поезда, вагон-ресторан, вымогательство пограничников, которые потеряв всяческий стыд выдумали нелепый предлог и требовали денег. Отчетливо запомнился лишь печальный финал…
Это случилось уже возле самого Симферополя. Я отравился. Видимо алкоголем. Прихватило меня так, что с верхней полки я спрыгнуть не успел. Облевался прямо там. Проводница была очень не довольна. Ее зарождающийся визг пресекла денежная купюра, и меня аккуратно ссадили с помощью сотрудника вагона — ресторана. Который, не взирая на свою протокольную морду, оказался почти приличным человеком. Но об этом потом.
Симферополь той ночью я тоже помню смутно. Непривычное для жителя Петербурга сентябрьское тепло, мелькание домов в окне такси, да в общем и все. Главное, что нас довезли куда надо и заселили в номер. Без приключений.
Проснулись мы рано. Светало. Ощущение похмелья жизнь не портило. Не на работу же. Весь отпуск впереди. И спросив на ресепшене дорогу к ближайшему круглосуточному магазину, мы отправились за пивом.
В шесть часов утра, в шаговой доступности, работал только один магазин. И нашли мы его достаточно быстро, при этом старательно пытались запомнить маршрут, ведь адрес гостиницы в памяти как-то не задержался. Взяли по первой и сели неподалеку на ступеньки. Ранние прохожие спешили по своим делам, редко проезжали автомобили, пели птицы.
— Хорошо! — Сказал я и сделал первый глоток. Пиво, что называется, пошло.
— И ведь весь отпуск еще впереди, Санек, — сказал Валера и отпил тоже.
Мы пили пиво и прищуренными глазами смотрели на незнакомый южный город. Зелень, тепло и ожидание чего-то хорошего приятно обволакивали нас. На удивление, совсем не было охотников за тарой. Прохожие смотрели беззлобно и равнодушно. Это все выглядело непривычно для Санкт-Петербурга. Покой и умиротворение.
А меж тем незаметно пришло время чекаута. Мы сдали ключи от номера, сели в вызванное такси и поехали к основному месту отдыха. В Гурзуф. По пути заглянули в какое-то кафе на свежем воздухе, где вместе с таксистом плотно перекусили. И выпили еще пива.