Говори со мной по-итальянски
Шрифт:
Я решил посмотреть кино.
Отец улыбается, потираясь о мой лоб своей колючей щетиной. Пытаюсь его оттолкнуть, после понимая, что он специально так делает. Засмеявшись, папа заражает и меня хорошим настроением.
— Прекрати! — Я выставляю руку перед нами, держа дистанцию, чтобы он снова не вздумал колоться. Поймав мой пытливый и встревоженный взгляд, отец склоняет голову набок, поджимает губы, принимаясь изучать мое лицо, поставив фильм на паузу. — Папа, — наконец, решаюсь обратиться к нему, — когда у тебя уже будет нормальный график
Мужчина с седыми прядями в волосах и глазами в точности как у меня пальцем приподнимает мой подбородок.
— Скоро мне найдут сменщика, маленькая, хорошо? Не надо расстраиваться. Знаешь, — папа с энтузиазмом принимается жестикулировать одной рукой, — чем больше у меня смен, тем больше я зарабатываю денег…
— И тем меньше времени проводишь со мной, — подытоживаю я.
Он сглатывает, вскинув голову вверх. Ясное дело, что дочка заставила его не только всерьез задуматься об этом, но и сокрушиться по этому поводу. Мне не хочется, чтобы отец грустил и зацикливался на моих словах, поэтому приблизившись, я обвиваю руками его шею и утыкаюсь лицом в грудь.
— Погоди, — со смешком он отстраняет меня от себя, — ты что пила, Ева?
На его вопрос я виновато закусываю губу, пожав невинно плечами. Но мы оба улыбаемся, и круто, что отец не видит в нескольких порциях алкоголя ничего плохого.
— Да ладно! — уже громче смеется он, вновь обхватывает меня руками.
Щетина опять касается моего лба — ну и пусть! Этой ночью, как и в другие, меня встречает холодная постель. Балконная дверь намеренно открыта, а легкие светлые занавески развеваются, поддаваясь силе ветра. Но он не жесток, не колюч, не такой, как прошлой осенью в Триесте. В этот раз он легок и нежен, будто понимает мое настроение, будто подстраивается под меня, хоть как-то желая помочь.
Игнорируя поступающие сообщения, закрываю глаза. Я уже давно не смотрела, кто мне пишет. Лишь только сама писала отцу и отвечала на его месседжи. Когда уже собираюсь отключить телефон к черту, взгляд цепляется за слова, в эту секунду высветившиеся на дисплее.
Лукас пишет через «Фейсбук»:
«Скажи, что ты не плачешь».
Нет, этому не бывать. Не снова. Но я беру в руки сотовый не для того, чтобы нажать на кнопку выключения, а чтобы все-таки прочитать все смс. Любопытство съедает меня.
Множество пропущенных звонков и не прослушанных голосовых сообщений от Доминик и Пьетры. Одни пропущенный от Диего, который я не услышала еще ранним вечером перед нашей встречей. А все остальное — от Лукаса. Я пролистываю голосовые, не принимая во внимание, что автоответчик заполнен, и захожу сразу в приложение. О том, что я заново зарегистрировалась на «Фейсбуке» после удаления аккаунта знает мало человек, но, конечно, Лукас оказался одним из первых, кто стал осведомленным по этому поводу. И он написал мне слишком много сообщений, чтобы я хотела их прочитать, но, собрав волю в кулак,
/14:22/
«Умоляю, не обижайся. Надеюсь, ты в порядке? Это было шуткой, Ева. Сегодня утром мы просто пошутили».
/15:15/«Селест рассказала мне о вашем разговоре с Пьетрой.
Клянусь, я поговорю с ней, попытаюсь все объяснить. И она должна будет извиниться перед тобой».
/15:16/
«Я не хотел этого».
/15:16/
«И ребята тоже».
/16:40/
«Почему ты, черт возьми, не отвечаешь?! Ты… проклятье, как тяжело начинать подобные разговоры… Ты понравилась мне, очень сильно мне понравилась, потому что в тебе есть сумасшедшая энергия, которую сама, наверное, не замечаешь.
А эти твои глаза… Они сводят с ума, Мадэри, веришь? Зачем я это говорю? Сам не знаю. Только ответь. Я все исправлю».
/16:55/
«Скажи мне, где ты? Я был в «Каролле», я приходил к тебе домой, но тебя нигде нет».
/18:00/
«ТЫ МЕНЯ БЕСИШЬ! Можешь ответить хоть на одно сообщение, хоть на один звонок, мать твою?! Твой телефон полон моими смс, а тебе хоть бы что?»
/18:30/
«Ладно, извини, я погорячился. В конце концов, это я виноват. Хотел просто пошутить. Тупая шутка вышла, правда?»
/20:02/
«Я отчаялся. Напиши мне, где ты? Я объездил почти весь город».
/23:14/
«Скажи мне, что ты не плачешь».
/23:15/
Прикрепленная аудиозапись: Nеk «Pеr nоn mоrirе mаi[4]»
«Я знаю, ты любишь его творчество».
Это сообщение пришло последним несколько секунд назад.
Я включаю знакомую песню, отдаваясь ностальгии, вспоминая, как слушала ее в Триесте в наушниках, гуляя по вечернему городу, думая о маме, о жизни. О том, как складывается моя судьба. Красивая, грустная мелодия проникает в самую душу.
Лукас просит ответить, что я не плачу, но именно этим я сейчас и занимаюсь: вытираю мокрые дорожки от слез. А печальная, жизненная композиция только усиливает желание зареветь. Я подключаю к телефону наушники, чтобы не разбудить отца, и прибавляю громкости. Засмотревшись через балкон на огни в доме напротив, я и не замечаю, как мне приходит очередное оповещение. Вновь от Блэнкеншипа.
«Ты прочитала. Ты здесь. Я пойму, если больше не захочешь видеть меня, но я не уйду с дороги. Я тебя не отдам ни Алистеру, ни Маркусу».
Последнее имя встает комом в горле. Я еще долго смотрю на дисплей, перечитывая.
Маркус, Маркус, Маркус…
Как так получилось, что его сестра, будучи ещё вчера моей подругой, сейчас считает меня врагом? Как так получается, что когда не ждешь подвоха, когда кажется, что все налаживается, жизнь снова бьет тебя по голове?
Слова песни достигают своей точки — они вызывают еще больше слез, еще больше дают понять, как я нуждаюсь в тепле.
В его тепле. Ищи меня среди людей, тех, которые верят в это.