Говори со мной по-итальянски
Шрифт:
Спустя какое-то время мы оказываемся в нужном районе, проезжаем мимо рынков со свежей едой, мимо огромного количества тратторий, которые здесь буквально на каждом шагу. Уж я-то знаю, что неприметные здания с простыми стенами в этом квартале скрывают за собой лучшие маленькие ресторанчики и красивые внутренние дворы, а стрит-арт тут развит, как нигде больше в Риме. Это чудесное место, и пока мы ехали по здешним улицам с Лукасом, я не успела из-за собственного страха насладиться колоритом Гарбателлы. А сейчас у меня появилась такая возможность. Я бы доехала сюда на общественном транспорте, но мне абсолютно неизвестно, где же находится заброшенный зал, а таксисту я готова за это заплатить,
Водитель плотного телосложения оборачивается ко мне, закинув правую руку на спинку соседнего сидения.
— Тгеntа еurо, signоrinа, — говорит он, показывая на счетчик.
Я, уже и не пытаюсь понять, все ли верно. Отдаю ему тридцать евро и, поблагодарив, выхожу из «Тойоты». Те же гаражи, что я видела в прошлый раз, та же сбитая ко всем чертям дорога, ужасный асфальт. И спортивный комплекс передо мной. Грязное здание из белого кирпича, давно покинутое людьми, за которым, как я прочла в Интернете, площадки для футбола, баскетбола, тенниса и прочего никогда не пустеют. Особенно, футбольное поле зачастую принимает непрофессиональных игроков со всего квартала. По сути, это комплекс, за который совершенно ничего не нужно платить.
Рай для детей, подростков и людей с низкооплачиваемой работой.
Внутри так же холодно, как и в тот день, когда я разбила самоуверенность троих британцев в пух и прах. Хотя Маркуса называть британцем не совсем правильно, хоть он родился и вырос в Англии, и сам, по словам его сестры, не чувствует себя полноценным итальянцем. Пьетра… Мне не верится, что все так сложилось. Это, должно быть, все неправда. И мое нахождение здесь тоже.
Я вновь взбираюсь на маты, прежде сняв сапожки и избавившись от джинсового рюкзака и верхней одежды. На подиуме, как ни странно, чувствую себя комфортно. Только это не тот, на котором я строила из себя крутую девчонку. Это — соседний боксерский ринг, только с помостом пониже и с грушей для битья, свисающей с потолка посреди самого ринга.
Оперевшись слегка бедрами о канат, я начинаю думать.
Думать, представлять, размышлять. Может, именно сейчас пришло время выпустить из узды все ненавистные мысли, чтобы появились силы бить эту грушу до посинения. Чтобы внутри кипел гнев, чтобы было, что выплеснуть и распрощаться с отрицательными настроениями. Если не навсегда, то на долгое время.
Но в самом-то деле мне даже не приходится стараться над этою задачей. Мой телефон оповещает о пришедшем сообщении, и я все-таки наклоняюсь, пробравшись между матами, чтобы достать из внешнего кармана своего рюкзака мобильный. Сообщение от Лукаса делает мое настроение ужасным. Все становится хуже, чем было. Мне тяжело сдерживать неистовство и остервенение. И это то, что сейчас нужно, чтобы начать махать кулаками.
«Я только сейчас получил свой телефон. Долго объяснять. Давай встретимся, ты узнаешь, что случилось. Я ехал к тебе.» Как бы мне ни хотелось ему верить, я понимаю, что это моя личная надежда на правдивость его слов. Я не обязана доверять ему, слепо быть уверенной в каждом слове, потому что именно с таких мелочей у женщин начинаются проблемы с самооценкой, а она у меня проходит курс реабилитации.
Сначала думаю не отвечать на месседж, никак не реагировать, и пара ударов по груше помогают отвлечься от навязчивого желания набрать смс. Но эти удары сменяются новыми, более интенсивными, сопровождаемыми гортанным криком, бешенством и озлобленностью. А потом, стоит мне остановиться всего на мгновение, я подбегаю к краю ринга, хватаю смартфон, лежащий там, и быстро, пока не успела передумать, пишу Лукасу:
«Оставь меня в покое. Мне плевать на тебя и на твои оправдания собственной
Пояснения к главе
[1] — Античный средневековый храм с колоннами.
[2] — Все городские такси в Риме белого цвета, обычно это автомобили уровня много гибридов Тоуоtа Auris.
[3] — Садитесь, я довезу, куда нужно! (итальянский язык)
[4] — Один из районов Рима.
[5] — Конечно, сеньорита. Через двадцать пять минут мы будем на месте.
Глава 28
Ева
Мои кулаки впечатываются в грубую ткань кожаного снаряда. Серия ударов быстрая, но в действительности щадящая, ведь я никогда занималась таким видом спорта. И все-таки женская сила отличается от мужской. Телефон уже, наверное, в пятый раз звонит и воспроизводится трек «Nеw Rulеs»[1]. Я закатываю на это глаза, зная, кто меня достает.
Игнорирую каждый раз звонки, мне стало абсолютно все равно на его старания что-то мне доказать, объяснить. Поздно. Все поздно.
Мелодия затихает, и я вздыхаю облегченно, больше не в силах ее слышать, но глупое желание удовлетворения не позволяет мне выключить телефон или хотя бы поставить на вибро-режим. Борьба происходит и внутри меня, я прекрасно осознаю, насколько все усложнилось в моей жизни, но пока я готова только быть сторонним наблюдателем, решая, что делать дальше.
— Мне нравится, когда девушка учится самообороне, — звучит знакомый, прокуренный и бодрый голос невдалеке.
Я резко разворачиваюсь, по большей части, от неожиданности, чем от ликования. Но крупицы последнего тоже были отмечены в уголках сердца. Что здесь делает Лукас?
Парень снимает ветровку, приближаясь к первому рингу, и не сводит с меня глаз.
— Какого черта тебе здесь нужно? — огрызаюсь, принимая оборонительную позу.
— Приятно, что ты пользуешься тем местом, которое открыл для тебя я.
— Надеюсь, ты его не приобрел, иначе мне придется купить у тебя абонемент. — У нас с тобой одинаковые права и привилегии в этом зале, так что не переживай.
Я хмыкаю, неутоленная и разгоряченная его скорым ответом, а он взбирается на ринг, на котором стою я. Мои руки опускаются по швам, когда я наблюдаю, как Лукас своевольно и нагло портит мне день и нарушает все правила, касающиеся личного пространства. Это становится особенно понятно, как только Блэнкеншип бесцеремонно подходит ко мне вплотную, глядя сверху вниз давяще, распаляя то ли злость, то ли возбуждение своим бесконечно долгим взглядом.
Но если бы Лукас не подошел так близко, я бы не заметила ссадин на его лице. Они не бросались в глаза в темной стороне комнаты, но здесь, под лучами, проникающими в окно слева от нас, я могу видеть, как на его скулах расцвели кровоподтеки.
Невольно, сама того не понимая, я вскидываю ладони и кладу их на обе его щеки, пальцами исследуя синяки.
— Я вчера выпил, когда понял, что не могу тебя найти, — пускается в объяснения Лукас, и хоть я сказала, что не хочу ничего подобного от него слышать, все равно не предпринимаю попыток заткнуть парня. — Я не должен был, но ужасно тянуло напиться. А потом, спустя несколько часов, почувствовал протрезвление, однако алкоголь из организма, разумеется, никуда не делся. И когда ты попросила приехать, я моментально сел в машину. По дороге полиция попросила меня остановиться, а я так хотел увидеть тебя, так хотел не разочаровать тебя, что просто накинул скорость, но итальянские копы оказались быстрее, чем подвыпивший за рулем британец. Идиот…, - выдыхает он, плотно закрыв глаза.