Говорит и показывает. Книга 3
Шрифт:
Парень он оказался обыкновенный, что касается внешности, не очень понятно, во что Лара так уж влюбилась. Впрочем, на вкус и цвет, как известно… Немного слишком модный, на мой взгляд, как говорил Уайльд: есть опасность выйти из моды. Вальтер и вовсе смотрел с подозрением, не слишком даже скрывая. Не считая нужным, как я полагаю.
Ещё бы мне не смотреть с подозрением и даже неприязнью на этого сопляка, когда он нагло разглядывал мою жену! Да-да! Мало того, что он затесался к Ларисе, что само по себе уже невыносимо, так ещё смотрит на Майю с плохо скрываемым
Я тоже это заметила. Сероглазый блондин, хорошо и даже недёшево одетый, хотя и был галантен и внимателен к Ларисе, но то и дело поглядывал на Майю и глаза его вспыхивали искорками, а уголки губ подскакивали. Это сложно было скрыть, мне кажется, ничего не замечала только Ларочка и сама Майя. Приятно было только, что Майя вела себя достойно. Но в моей невестке я никогда не сомневалась, хотя я знаю все её грехи. Вальтер не говорил никогда, никаких подробностей, но я догадывалась по обрывкам фраз, по его голосу, что он неспокоен на её счёт. Возможно, именно эта неуспокоенность держала его около неё столько лет. А может быть нечто, что не поддаётся ни объяснению, ни описанию. Седина основательно запустила пальцы в волнистые волосы моего сына, но глаза горели ярким светло-синим огнём неизменно, и я убеждена, что это благодаря Майе. Он ожил когда-то и оставался живым именно потому, что она есть у него. Она его огонь, его энергия.
В целом вечер был приятным и даже иронические словечки Вальтера не портили его, тем более что он, кажется, сдерживался, как мог. И всё для Ларочки. И мы все постарались быть приветливыми.
– Как тебе жених? – спросила я Володю.
Он достал ключи от машины, пикнул ими, открывая замок.
– Да… как сказать… парень, как парень, из современных. Айтишник – это сейчас модно. И как раньше слесарь – везде нужен.
– И оплачивается хорошо, – добавила я, усаживаясь на переднее сиденье, успела озябнуть на ноябрьском холоде после тёплой квартиры.
– Ну, это нам всё равно, вряд ли они поженятся.
Володя сел за руль, включилась приборная панель, осветив внутренность салона и наши лица красным, заработала печка и вверх по коленкам потекло тепло.
– Надеюсь, очень уж он пялился на Майю, – сказала я.
Володя засмеялся, заводя мотор:
– Ну, Майя очень привлекательна, что же удивляться.
– И для тебя?
– Для меня? Причём тут я?
Мы, наконец, поехали.
– Тебе понравился этот, как его… Григорий? – спросил Вальтер.
Мы были на кухне, куда перенесли уже всю грязную посуду, которую сгружали сейчас в посудомоечную машину, последние принёс Саша, а ещё остатки салатов, закусок и горячего – котлет по-киевски, и вина.
– Скатерть в стирку? – спросил Саша.
– Да. Спасибо, сынок, – сказала я, улыбнувшись ему через плечо.
– Как тебе Гриша этот? – ещё раз спросил Вальтер, наливая вина в уже вымытые, но ещё мокрые бокалы.
Я пожала плечами, отвлекаясь от суеты, чтобы поддержать компанию. Вальтер расстегнул рубашку, так, что выглядывала его
Я взяла бокал, протянула руку, чтобы чокнуться с мужем.
– За Лару, – сказала я.
Мы выпили по глотку.
– Ты не ответила.
– На что?
– Тебе понравился этот парень?
– Да парень как парень, ничего особенно противного или прекрасного.
– Да? А мне показалось…
– Что?
– Ты не строила ему глазки?
Я посмотрела на Вальтера, он действительно разозлился, захмелел что ли? Глазами сверкает, подрагивая ноздрями. Вообще не пойму. Ревновать к этому сопляку? Да ты что, Вальтер?
Но я ничего не сказала, что ссориться на ночь глядя, я устала и хочу спать, надеюсь и сам Вальтер тоже.
Но я надеялась напрасно, Вальтер злился всё больше.
– Он пялился на тебя.
– Ну и что, подумаешь, мало ли кому охота пялиться, – сказала я.
Я выпила вино и вернулась к уборке.
– Неужели необходимо самой заниматься всей этой мурой? Неужели нельзя всё оставить Агнессе?
– Может и можно… Иди ложись, Вальтер, я сейчас.
Он выпил ещё вина, зло, залпом, и провёл ладонями по волосам, отставив бокал:
– Душ приму… И… – он посмотрел на меня, подойдя ближе. – Идём со мной?
– Ты злишься, – сказала я.
– Да злюсь! Злюсь ужасно, как последний дурак! Старый дурак. Поэтому и прошу, идём со мной, – он взял меня за руку. – Оставь всё это и идём.
– Вэл… – нехотя протянула я, ещё надеясь отнекаться. Но он крепко держал меня за запястье, горя взглядом…
– Валентин взревновал тебя к Ларисиному кавалеру? – захохотал Ю-Ю, обрадованно.
– Чепуха, – сказала я, жалея, что по привычке рассказывать Ю-Ю всё, рассказала и об этой глупости. Конечно, без подробностей, без упоминания, что было дальше… будто Вальтера возбуждали мысли о том, что кто-то ещё, кроме Ю-Ю интересуется мной…
– Что ж, я не удивляюсь, ты выглядишь моложе своих лет, это, во-первых, а во-вторых: если бы он не смотрел на тебя, значит слепой.
– Ну, хватит, Ю-Ю!
– А тебе самой-то… Это приятно, наверное, – продолжил смеяться Ю-Ю.
– Зря рассказала, – досадуя, сказала я. – Будто поговорить нам не о чем, с другого конца света явился и говорим всё о тутошнем, скучном.
– Ничего себе, о скучном! – засмеялся Ю-Ю. – Стоит уехать, как какие-то претенденты появляются!.. Да ладно тебе! – Ю-Ю обнял меня.
Мне приятно, что Юргенс злится по такому ничтожному поводу, что вообще замечает такие вещи, стареет, стало быть. Я тоже всегда видел, как реагируют мужчины на Маюшку, но не злился. Почему? Я так уверен в себе или в ней? Выходит, Юргенс не уверен?
– Может воспользоваться этим поводом, чтобы начать разговор о расставании? – сказал я значительно позднее, когда мы уже сидели в ресторане за нашим любимым столиком.
– Поводом? О чём это ты? – спросила Маюшка, разглядывая разные листья салата, разбирая его вилкой.