Говорит и показывает. Книга 3

Вячеславовна Татьяна

У меня зазвонил телефон, взглянув на экран, я не узнала номер, и, посчитав, что это пациентка, ответила. Но я ошиблась, это опять был Григорий.

– Вы не звоните больше, Григорий, это некрасиво, – сказала я, узнав его вкрадчивый голос.

Он начал было ответ, но я отключилась.

– Что, поклонник? – спросил Слава, глянув на меня, мы остановились в пробке.

– Мы так с тобой будем ехать весь вечер, припаркуй где-нибудь и пройдёмся, – сказала я, включая в телефоне авиарежим, чтобы вообще никто не мог дозвониться.

Слава

последовал моему предложению, хотя и это было непросто – вырулить к обочине, стоянка здесь была платной, только поэтому мы и нашли место.

– Заблокировала бы, что так огорчаться? – сказал Слава.

– Да блокировала я, он придумывает, как обходить.

– Встретилась бы, убудет от тебя, что ли? – усмехнулся Слава, оглядывая улицы, в поисках кафе или ресторана.

– Вообще-то убудет, – сказала я, пряча телефон в карман.

Слава обернулся на меня, усмехнувшись, и обнял за плечи, поцеловав по-дружески:

– Пионерка честная! – сказал он, смеясь.

Вот кафе нашлось, именно кафе, хорошо, что хотя бы салаты там подавали, я проголодалась.

– Возьми вина, Слав, или коктейль, я замёрзла. Полусладкого, красного.

– Может, глинтвейна?

– Э-нет, глинтвейн только на ночь хорошо, для сна, а выходить опять на холод, верный способ подхватить простуду, – сказала я.

Я смотрел на неё, сидящую напротив меня, через стол, и думал, что прошло столько лет, скоро тридцать, как я знаю её, а она мне нравится всё так же. И даже возраст её не берёт, хоть бы растолстела или поседела хотя бы. Очки надевает для чтения, это я видел, а в остальном… Мне кажется, она даже красивее становится. Как это может быть?.. Никак, просто я влюблённый идиот.

– Так что за поклонник? Может, расскажешь?

– Может, морду ему набьёшь? – нахмурилась Майя.

– Так достал?

Майя вздохнула, взглянув на меня, подождала, пока официантка, принесшая вино, нальёт нам вино и отойдёт от стола.

– Достал – ерунда, меня это не парит, как сейчас говорят. Хуже всего то, что этот Григорий – парень Ларисы.

– Да ладно! Она знает?

– Нет. Что я скажу: «детка, твой парень делает мне недвусмысленные предложения»?

– А может, он вовсе и не имеет ничего такого в виду? Может, просто хочет наладить отношения с мамашей своей девушки?

– Если бы, Боже… – скривилась Майя. – И я думала так, как дура пошла встречаться, а он, с цветами, с комплиментами, пошлее я не слышала в жизни, и с предложением в лоб. Думает, если я престарелая тётя, то можно вот так, без обиняков. Вообрази. Я, честно говоря, обалдела.

Я засмеялся, вообразив, как она обалдела.

Тёплый салат с говядиной был неплох, Майя улыбнулась в ответ на мой смех, качая головой и разглядывая салат, разбирая его вилкой.

– И что ж ты сказала, интересно, когда обалдела?

– Да что… я же говорю, обалдела. А он, решил, что я молчу, потому что не против. И начал… – она скривилась с отвращением, – что снимет квартиру

для наших встреч, уже нашёл, что муж ничего не узнает, и тому подобная лабуда. Вот что в голове у человека?

– Ясно, что! – я смеялся до слёз, привлекая внимание других посетителей.

– Да ну тебя, обхохотался… – смущаясь немного, но всё же с улыбкой проговорила Майя. – Всё, давай, не будем больше говорить об этом, противно.

– Давай не будем, – согласился я. Но не выдержал и опять захохотал: – Хотя прикольно, согласись! Ты мне никогда раньше о своих мужиках не рассказывала.

– Это не мужик, а проблема.

– Мужик всегда проблема.

– Тебе виднее, – засмеялась Майя.

Мы не возвращались больше к этому, поговорили о работе, я рассказал о том, что я недоволен новыми кадрами. Что они как-то формальны, без искры.

– Что, не такие советские как мы? – усмехнулась Майя.

– Ну да. Надо же, когда-то казалось, что советское всё плохо, а теперь…

– Всё требует переоценки, Слав. И мы изменились и мир. Всё другое. И всё то же. И те же.

– Те же, да… Как муж?

– О! – она улыбнулась, блеснув глазами. Ей приятно о нём говорить. – Увлёкся ядерной физикой, не поверишь! Ездит на Щукинскую почти каждый день, с тамошним гением сидят над каким-то прорывом, биополимеры. Скоро матки штамповать начнут.

– Да, я слышал о таком, в кардиохирургии и ангиохирургии уже используют вовсю, – сказал я. – Ты сама не хотела бы поучаствовать? Это интересно, должно быть.

– Это на кафедру надо обратно. И… – она улыбнулась, покачав головой. – Вальтер сказал буквально, когда я попыталась напроситься: «там красивый умный мужик, а я тебя с собой притащу, чтобы вы с ним любовь закрутили?!»

Я захохотал.

– Любит, значит.

Майя качнула головой.

– Ага… его пассия прислала очередное фото, из Чили теперь.

Да, сегодня необычный день, мы никогда столько не говорили о Юргенсе, тем более в таком ключе. Мне всегда хотелось спросить, как она это выносит, его связи на стороне, как он терпит вечное присутствие в её жизни Ильи Туманова, но мы столько ссорились когда-то из-за этого, что мне не хотелось начинать снова.

Но я вдруг сказал то, что в общем она давно знала, но я всё же хотел это сказать:

– Майя, ты… если что, мало ли… Словом, я всегда буду рад принять тебя, если надо. И на работу. И даже в мою квартиру.

– Слав… это великодушно, но…

– Не хочешь спать со мной, не спи, буду мучиться дальше со всеми этими дурами. Но…

Майя рассмеялась:

– Спасибо, друг, только я хотела сказать, что не думаю, что мне понадобится когда-нибудь куда-то уходить. Но спасибо.

– Буду рад стать запасным аэродромом. Ты на Везувии живёшь, и знаешь об этом…

Я разозлился, в очередной раз получив отказ. Вот ещё hard нашлась, можно подумать, отбивается от предложений каждый день.