Говорящие с...
Шрифт:
Сева усмехнулся и замолчал, попивая чай, а мебель вокруг вздыхала и поскрипывала в полумраке, и игриво покачивал дверцами шкафчик-кабинет, приглашая поиграть. Сонно что-то бормотала софа на золоченых ножках, предпочитающая принимать на себя только женщин и непременно хрупких. Массивный дубовый буфет в углу был погружен в воспоминания о французской семье, в которой он жил до середины девятнадцатого века и к которой был очень привязан. Дремал старый классический секретер, довольный тем, что уже много лет его нутро совершенно пусто. Отреставрированный диван с фигурными выступами на спинке скучал по своей гобеленовой обивке, на которой были выписаны музыкантки-флейтистки, а новая, разрисованная цветами, ему отчаянно
"Господи, я больше не думаю о них "что"!" - вдруг ошеломленно поняла Шталь.
Это была катастрофа.
* * *
– Трогательная история, - констатировал Ейщаров совершенно нетрогательным голосом.
– Очень трогательная и поучительная история.
– Да, - согласилась Эша, сваливая вещи в багажник.
– У меня до сих пор внутри что-то пощипывает.
Ейщаров хмыкнул, после чего цинично предположил, что Эша, вероятно, съела что-нибудь не то. Шталь немедленно обиделась и выставила счет за травму головы.
– Ладно, ладно, - примирительно проворчал Олег Георгиевич, - в следующий раз будете чаще оглядываться. А как ваша голова вообще?
– Плохо!
– Эша хлопнула багажником.
– Кстати, предупредите, когда начнете кричать.
– Чтобы вы отодвинули телефон подальше? Нет уж, кричать я начну совершенно неожиданно. Впрочем кричать мне на вас не за что. Ненужная и неважная конспирация, затянутое расследование, неосмотрительность - это, конечно, плохо. Но то, что вы сделали... кстати, почему вы это сделали?
– Потому что... А можно, я скажу попозже? Я еще не придумала.
– Можете вообще не говорить, - милостиво разрешил Ейщаров.
– Забавно, Эша, что общение с вещами, похоже, добавило вам немного человечности в отношении к людям.
– Разве раньше я была бесчеловечной?
– Эша раздраженно открыла дверцу и плюхнулась
– Олег Георгиевич, наш контракт, конечно, подразумевал ругань с вашей стороны за проступки с моей стороны. Но он никоим образом не подразумевал чтение моралей! Барный стул заберете из гостиницы. Как там у нас дела с Череповцом?
– Никак, - лениво ответил Ейщаров.
– Туда уже ехать не нужно.
– Ага, я же вам говорила! Он оттуда смотался, пока я... А куда ж мне теперь?
– Отдохните пока, вам не помешает. Я с вами свяжусь позже.
– Ой, кстати о той табуретке, - Эша захлопнула дверцу, глядя на раскачивающиеся вокруг площади ивы.
– Сева вспомнил ее, но не знает, как она попала в Буй. А вот насчет тех двух кресел я забыла его спросить.
– Вы не забыли, - мягко сказал Ейщаров.
– Думаю, вы просто не решились его спросить. Ничего страшного, Эша. Правда. Всего доброго.
Шталь прикрыла веки, с тоской подумав, почему Олег Георгиевич не может всегда быть таким милым и вежливым, но тут же распахнула глаза, когда кто-то вежливо постучал в боковое стекло.
– О!
– она опустила стекло и выглянула в окошко.
– Ну, как поживают ваши тумбочки?
– Передавали тебе привет, - стоявший рядом с "фабией" Сева ухмыльнулся, после чего, осторожно оглянувшись, вновь вернул на лицо старое отрешенно-взлетающее выражение и прислонился к машине. У его ног притулилась большая спортивная сумка.
– Ну, так поцелуй их от моего имени, - Эша втянула голову в салон.
– Тебя я уже поцеловала вчера, даже два раза, так что приходить сегодня было необязательно. Впрочем, до свидания.
– Я еду с тобой, - сурово сообщил Сева, и Шталь снова высунула голову.
– Кто тебе сказал такую глупость?
– Я все обсудил с дядей. Позавчера мне исполнилось восемнадцать. Все, хватит, я решил уйти!
– Иди!
– Эша махнула рукой в сторону фонтана и опять спряталась в машину.
– Я тебе соврал.
– Да ну?
– удивилась Эша, поворачивая ключ.
– Это который из эпизодов ты имеешь в виду? Их ведь было довольно много.
– Я знаю одного, - Сева наклонился ниже.
– Я встречал одного Говорящего. Я знаю, кто он, знаю, как он выглядит. Я могу тебе помочь его найти.
– Единственное, чем ты можешь мне помочь, так это информацией, - Эша просунула руку в окно и дружелюбно похлопала Севу по руке.
– Кто этот...
– Нет. Я скажу только если ты возьмешь меня с собой!
– заявил Сева, принимая чрезвычайно надменный вид.
– Я не могу тебя взять, - изумленно сказала Шталь, поспешно убирая руку.
– Почему?
– Ах почему?!..
– причин было столько, что она даже не знала, с какой начинать, поэтому решила идти напролом.
– Сева, ты инвалид.
– Это верно, - Сева кивнул, сделав такое лицо, будто был до крайности потрясен ее наблюдательностью.
– Я этого и не скрывал. А еще причины есть? Потому что это - ерундовая причина, если, конечно, не понадобится толкать машину. Одеваться я могу сам, в магазин тоже могу сам сходить... как и в туалет, деньги у меня есть и их немало. Что тебе еще?
Эша глубоко вздохнула, и сказала, что еще, обозначив все причины и Севины недостатки с максимальной жесткостью, которая такого человека, как Сева, должна была сильно задеть за живое. Потому что ей не нужен был спутник. Тем более ей не нужен был Сева в качестве спутника. Ей нужно было работать. У нее серьезные дела... во всяком случае, так считает ее наниматель. Она не врач и не нянька. И уж тем более не друг ему, вот так!
По окончании ее страстного монолога Сева, вздрогнув, глубоко вздохнул, и Эша испуганно подумала, что, пожалуй, перестаралась. Зажмурившись, он мотнул головой, сделал шаг в сторону, и, снова привалившись к машине, принялся издавать громкие звуки, подозрительно похожие на жизнерадостный хохот.