Грабеж средь бела дня
Шрифт:
Он еще немного постоял, вздохнул:
– Правда, это жестоко, но они это заслужили. Да, Дим?
– Смотря что, - осторожно отозвался я.
– Слушай внимательно. Только не перебивай раньше времени.
Алешкин план основывался на… плане преступников. Задумали они вот что. Эти трое ребят из шестого «А» были из очень обеспеченных семей. Из бизнесменов. И Жучков задумал этих ребят похитить и потребовать с их родителей огромный выкуп. С этого выкупа он мог с лихвой рассчитаться со всеми долгами, да еще и ему самому оставалось не меньше.
План был коварный. Похитить ребят
Шестой «А» к празднику приготовил много интересного, в основном по зарубежным сказкам. Конечно, все это они держали в секрете. Но Жучок, по своей привычке, пронюхал, что одна из сценок будет связана с легендой о Крысолове. Правда, поближе к сказке о Нильсе. Трое ребят, тех самых, будут изображать из себя крысят. А потом появится Нильс со своей дудочкой (одна палочка и девять дырочек), заиграет на ней, и завороженные звуками дудочки крысята двинутся в веселом танце за крысоловом. Он проведет их через весь зал… И поведет дальше. Потому что вместо нашего крысолова под его маской и костюмом будет скрываться рыжий бандит.
Наигрывая и приплясывая, нашептывая ребятам какую-то чушь про какой-то сюрприз, он спустится с ними вниз, заманит в машину…
– Ну а потом их отвезут в одно место. И там будут держать, пока их родители не выложат баксики, три чемодана.
– Где это место?
– А я знаю?
– Узнай, - строго сказал Алешка.
– А то я сам узнаю.
Обратить бы мне тогда внимание на эту угрозу…
А праздник приближался. Об учебе уже никто не думал. Все готовились. Даже учителя. Школа преобразилась. Особенно актовый зал.
В центре его стояла громадная елка, вся в настоящих еловых шишках. Она была еще не украшена и, казалось, спала в ожидании своего наряда. Эту елку достал подполковник. Он обратился в свой 107-й гвардейский полк, который прятался в подмосковных лесах, и бравые солдаты выбрали и привезли на каком-то хитром ракетовозе настоящую сказочную ель.
Наш трудовик Иван Ильич, готовясь украшать ее, сооружал из двух стремянок одну, самую высокую. Иначе до верхушки не дотянешься.
Занавес на сцене уже украсили снежинки и звезды. По стенам струилась всякая мишура, и первоклашки ее ощипывали. А картинок со сказками пока не было - их решили повесить прямо в день бала.
Новый год еще далеко не наступил, а один сюрприз он нам уже принес. Алешка написал диктант на четверку, исправил почти все другие двойки, и Любаша сказала, что если дело пойдет и дальше так же успешно, то она станет им гордиться.
Но Алешка на одном из последних уроков все-таки опять испортил с ней отношения. Дело было так. Любаша стала рассказывать в классе про земной шар, про материки и океаны. А для наглядности принесла глобус. Исправленный трудовиком.
Алешка ее не очень внимательно слушал - мысли его были заняты совсем другим. Он даже вздрогнул, когда услышал:
– А вот Алексей лучше всех знает, где находятся материки и страны. Иди-ка сюда.
Алешка нехотя подошел к Любашиному столу.
– Ты очень внимательно слушал, - сказала она ехидно.
– Покажи-ка
Алешка уверенно ткнул пальцем в Европу, где не так давно была дырка на Австрии. Он большой разницы между Австрией и Австралией не видел.
– Ха, ха, ха!
– рассмеялась Любаша.
– Пальцем в небо. Австралия, чтоб ты знал, находится вообще в другом полушарии.
– В Европе, - упрямо сказал Алешка.
– Что я, не знаю? Вот она.
– И опять ткнул пальцем в то же место.
– Тут по-русски написано.
Любаша, чтобы уж раз и навсегда уличить его в невежестве, нагнулась к глобусу и громко прочитала:
– Австралия!
– Нагнулась еще ниже, даже побледнела: - Что? Этого не может быть! Откуда она здесь взялась?
Взялась. Лешка большой разницы между Австрией и Австралией не видел. И из атласа вырезал то, что попало под руку. А трудовик, у которого свой глобус «кругом идет», доверчиво этот кусочек вклеил. Австралию в Европу…
Эта история надолго вошла в летопись нашей 107-й гвардейской школы. Но на Алешку она не произвела никакого впечатления. И если он чувствовал себя в чем-то виноватым, то только в том, что его старший брат, занимаясь с ним в свободное время, запустил свою учебу. И поправить положение уже никак не успевал.
– Плакало ружьишко, - сокрушался Алешка.
– Все из-за меня. Ну, ладно. Я так думаю: скажу папе, что это я виноват. Отвлекал тебя от твоих троек своими двойками. Пусть он ружье под елку спрячет для тебя. Здорово? А ты, конечно, будешь давать мне пострелять. А так оно твое будет. Только я его над своей тахтой повешу, ладно?
Я усмехнулся и не стал возражать. Я любил своего младшего брата. Хотя он об этом и не всегда догадывался.
И вот настал решающий день. Мы пошли в школу в приподнятом настроении. Аж все поджилки тряслись.
Бонифаций поручил мне распоряжаться праздником. Я должен был по очереди выпускать всех участников конкурса на сцену. И вообще регулировать процесс.
В актовом зале было здорово. Сверкала, сияла и пахла елка, вертелись повсюду снежинки. И висели по всем стенам иллюстрации к сказкам, сделанные лукавой Алешкиной рукой. Про «Двенадцать месяцев» во главе с Январем-полковником я уже говорил. Добавлю только, что все остальные месяцы тоже подозрительно смахивали на наших учителей. Особенно толстый Декабрь с секундомером на круглом брюхе.
Учителя посмеивались, глядя на портреты друг друга, и хмурились, узнавая себя. А завуч, которую Алешка изобразил в ступе и с помелом, сказала недовольно: «Это шаржи какие-то. Совершенно неостроумные. Кто это сделал?»
А Нильса, нашего трудовика Ивана Ильича, Алешка изобразил с глобусом вместо головы. Да так здорово, что очертания всяких материков были похожи на всегда немного грустное лицо учителя трудового воспитания. Ну это понятно, приучать нас к труду - невеселое занятие.
Да, и от Любаши Алешке в следующей четверти будет! Он изобразил ее Белоснежкой в толпе гномиков. Гномики были еще туда-сюда, а Белоснежка у него получилась меньше самого мелкого гномика, но зато в огромных круглых очках и больших туфлях на крохотных ножках.