Грабители (Тени войны - 12)
Шрифт:
Заметив угрозу, аппарат резко спикировал вниз, но ракета, распознав его маневр, тоже пошла за целью. Тогда дольтшпир рванулся вверх, но ракета сумела выполнить и этот маневр. Она уже сидела практически "на хвосте" и сокращала дистанцию, чтобы сработать на подрыв. В последний момент дольтшпир совершил отчаянный маневр - он рванулся вверх и лег на спину, чтобы уйти от погони, однако ракета взорвалась яркой вспышкой, и поражающие элементы защелкали по обшивке аппарата.
Было видно, как дольтшпир сразу отяжелел и едва сумел вернуться в нормальное положение. Его скорость
А затем повторилась уже знакомая Вильямсу картина. Подбитый аппарат разлетелся на миллион жемчужных шариков, через мгновение сгоревших до черной угольной копоти.
– Как красиво!– неожиданно произнес Мастар. Он уже стоял в полный рост, и его глаза горели восторгом.
– Да куда уж красивее, - сказал полковник, поднимаясь на ноги.– Век бы такой красоты не видеть. Затем он снял рацию и спросил:
– Ну что, больше никого?
– Нет, сэр. Больше никого не видим...
– Ну вот и хорошо. Спасибо за службу, ребята, нам очень понравилось. Полковник покосился на Мастара и добавил: - Особенно гостям.
Староста Урюпина понял, что эти слова относятся к нему, и улыбнулся.
Все бойцы Вильямса, а также помощники, прибывшие вместе с Мастаром, уже вернулись к своей работе. И люди трудились слаженно, будто это была одна команда.
– Кстати, - вспомнил полковник, - раз уж вы не знаете, сколько в Энно-Вайс дольтшпиров, так, может, вам известно, что они такое - пилотируемый аппарат или автомат? Или они управляются дистанционно? А может, это живое существо? добавил полковник задумчиво.– Иногда мне кажется, что они живые - слишком уж противные на вид.
– Я не понимаю...– развел руками Мастар.
– Дольтшпир - он живой или это машина? Мастар подумал, потер переносицу и сказал:
– Он - живая машина.
– Живая...– повторил полковник.– А поподробнее?
– Больше я о них ничего не знаю, - пожал плечами Мастар.
59
Билл Харченко сидел в углу просторного холла, прикрываясь листьями искусственной пальмы, и следил за Джулианом Эйром.
Отрабатывая полученный аванс, Джулиан, как мог, расписывал позитивную роль Имперского торгового агентства, которое не только способствовало развитию науки, искусств и свободной прессы, но и делало конкретные пожертвования свободным художникам.
Конечно, не всем, а только тем, кто этого достоин.
Когда же его спросили, кто достоин конкретно, Джулиан объяснил, что все достойные находятся здесь - в холле.
Собрание радостно загудело. Попросили огласить размеры поддержки.
– Поддержка, прямо скажем, внушительная, - сказал Джулиан.– Но в обмен на это Имперская торговая палата хотела бы более лояльного отношения...
– Нас не купишь!– заорал какой-то косматый парень.– Мы независимые!
– Правильно - не наступайте нашей песне на горло!– добавил Эрнст, тучный лысоватый парень, от которого всегда пахло вчерашним пивом.
– Не все так плохо, коллеги, как вы подумали!– заявил Джулиан.
– Конечно позволите!– с трудом ворочая языком, пробубнила пьяная Пипа Шнеерс, внештатная сотрудница полудюжины женских журналов. Пипа приехала перед самым началом собрания, но уже успела подраться с одним репортером, который обозвал Пипу "лесбиянской лошадью".
– Я вам никому не верю, торгаши! Пр-родались все! Вы все пр-родались!
– Будь любезна, Пипа, заткнись, пожалуйста, - проворчал Хорст Анжу. От криков Пипы его недавняя травма давала о себе знать.
– Это ты мне?!– угрожающе произнесла Пипа и попыталась перелезть через головы вперед и сидящих.
В результате она не удержалась на ногах и, падая, придавила нескольких коллег.
– Просто свяжите ее и выбросьте на лужайку!– приказал Джулиан Эйр.
– Или утопите в бассейне, - предложил парень, с, которым Пипа подралась накануне.
Нарушительницу перепеленали какими-то тряпками и выдворили на лужайку. Было слышно, как она поносит всех последними словами, но, когда двери прикрыли, крики Пипы стали едва различимы.
– Итак, уважаемые коллеги, с вашего позволения, я продолжу, - сказал Джулиан Эйр, когда относительное спокойствие было восстановлено.– Речь не идет о прямом найме, дескать, тебе платят, и сиди помалкивай. Тут пиши - тут не пиши. Нет, Имперская торговая палата желает только одного: чтобы все материалы о ее деятельности предварительно видели мы - я, мистер Анжу или вот мистер Макагон.
При упоминании его имени Джеймс Макагон широко зевнул.
"За такие деньги мог бы и не зевать", - раздраженно подумал Билл Харченко, Это дурацкое заседание затягивалось, а ему хотелось, чтобы все прошло быстрее. Когда раздавалась та или иная реплика, он вздрагивал и с ненавистью смотрел на крикуна. Харченко не хотелось крови. Накануне Барнаби проговорился ему, что имеет прямое указание "выводить под ноль" всех подозрительных.
Биллу не нужно было спрашивать, чье это указание. И так ясно, что генерала Линкольна, ведь это его жеребчики с перебитыми носами и накачанными бицепсами ждали случая отличиться. Когда Харченко видел их жокейские костюмы, ему было и смешно и страшно одновременно.
Вчера пропал один из гостей. Накануне он орал, что уже понял, чего от него хотят, и что он не продается.
Неизвестно, что он имел в виду, но полковник Барнаби истолковал все по-своему.
К вечеру смутьяна уже нигде не было видно.
Билл прогулялся за бассейн и там, между рядами живой изгороди, увидел неровно уложенные куски дерна. От мысли, что скоро здесь может образоваться целое кладбище, ему стало плохо.
Обсуждать эту проблему с Барнаби Харченко не стал, поскольку опасался, что его особые полномочия распространялись и на него тоже.