Граф Брюс
Шрифт:
Похоже, она к разговору хорошо подготовилась — в отличие от меня. И точно знала, чего от жизни хотела. А вот в этом мы с ней сходились. Я тоже имел планы. И — как удивительно! — для их реализации требовались деньги. Довольно много денег. Ведь когда счет моих земляков в Деносе пойдет на десятки, им нужно будет место для жизни. Желательно, загородное поместье. Также понадобятся и рабочие места, которые я пока обеспечить не могу.
А Настин план — дает. Подкидывает кучу головняка, но что в моменте, что в перспективе — позволяет реализовать то, зачем
Тем не менее, я пытался найти в ее предложении уязвимости. Это, вообще-то, нормально. Без тщательного обдумывания кидаться в авантюру нельзя.
— А что ты скажешь о собственной личной жизни? — глядя ей в глаза произнес я. — Если ты станешь моим вассалом, выйти из-под руки уже не сможешь. Точнее, сможешь, но после этого на тебе, как на купце, можно спокойно ставить даже не крест, а хороший такой и тяжелый могильный камень. Никто не будет вести дела с человеком, который пошел под дворянский род, а потом вышел из него. Ты это понимаешь?
— Прекрасно понимаю, — серьезно кивнула Строева.
— Ну, а раз понимаешь, то скажи мне еще вот что. Где мне тебе потом мужа брать? Ведь он тоже должен быть из моих, в противном случае вся твоя авантюра попросту лишена смысла. А меня в клане, напомню, два человека. И ни один из них для брака не годится.
Купца, да еще женщину, долгое время избегающую замужества, никто не будет воспринимать как серьезного партнера. Общество в империи довольно патриархальное, несмотря на все старания нынешнего правителя. И она должна была это знать.
Но, вместо того, чтобы задуматься — серьезный вопрос, так-то! — Настасья Филипповна только улыбнулась. Не так, как раньше. Более тонко и… соблазнительно, что ли.
— А я с тобой буду спать. — проворковала она таким нежным голоском, отчего у меня волоски на предплечьях поднялись. — Стану наложницей, и все вопросы снимутся. Если еще ребеночка с даром рожу, так он в твой род войти сможет. И я, как его мать, много преференций получу. Сплошная выгода!
Как-то совершенно мимо моего внимания прошел тот факт, что я, оказывается, уже взял с ее подноса расстегай с капустой и уже половину умял. Здорово, наверное, со стороны смотрелось. Девушка парню сообщает, что готова к нему в постель запрыгнуть, а он молча жует.
— Знаешь, Настя, — проглотив пережеванное, сказал я. — Предложение очень интересное. Но мне надо его хорошенько обдумать.
— Конечно! — ослепительно улыбнулась одноклассница. — Я прекрасно тебя понимаю. Только сильно не затягивай, ладно? Насколько я понимаю, отец хотел бы сыграть мою свадьбу следующей осенью.
Осталось только кивнуть. И еще одно.
— Я котлеты возьму. В вольер иду, зверушек заодно покормлю.
Ну а что? У меня там Уний с обеда некормленный!
Глава 19
— Ну и пёс у вас, однако, господин граф!
Такими словами меня встретил смотритель зооуголка Матвей Васильевич. Причём, выйдя вместе у Унием мне навстречу. Что сразу же пояснил, мол, засиделся мастиф в вольере,
— А главное же спросил его: пойдёшь, говорю, гулять? А он мне — гав! А шалить не будешь, спрашиваю? Так, он, представьте себе, не только два раза гавкнул, но ещё и башкой помотал, будто человек!
— Видать, хорошо его воспитали хозяева, — хмыкнул я в ответ. — Надо бы их найти.
— Коли не найдёте, господин граф, или дедушка ваш откажется его брать, вы мне скажите. Я его домой возьму. Один я, хочется порой с живой душой словом перекинуться, а пёс-то ваш собеседник редкостный! И слушать умеет, и со своим мнением не лезет, ха-ха!
— Буду иметь в виду, Матвей Васильевич. А я ведь к вам не только за Унием пришёл. Вот.
С этими словами я протянул смотрителю предписание от Гром Михалыча.
— Шесть часов? — удивился тот. — Чего ж вы такого учудили, ваша светлость?
— Да морду одному заносчивому типу поправил… При свидетелях.
— А вот это правильно! — внезапно одобрил сторож мой залёт. — Исподтишка только воры да убийцы бьют, а благородному не должно лицо прятать!
Я с удивлением посмотрел на дядьку Матвея. А тот, заметив мой невысказанный вопрос, подбоченился и выдал:
— Во второй Мадьярской кампании участвовал. При графе Остермане, командующим Второго Пехотного Корпуса ординарцем служил. Вот и нахватался дворянских присказок.
Мне осталось только со значением покивать, мол, ну ничего себе биография. Хотя, по правде сказать, сильно я сомневался, что профессиональный военный, такой, как граф Остерман, говорил про честные схватки. Война — путь обмана. Ханец Сунцзы об этом не в одном из миров писал.
— А может, господин граф, мне вам отработку закрыть? — лукаво прищурился смотритель. — Напишу честь по чести, мол, указанный срок отработал в два дня. Чего вам руки мозолить?
Вот они преимущества лояльности незначительных служащих и младших чинов. Только ради этого стоит быть с ними вежливым и справедливым. Однако принять его предложение я не мог. Тут же свалюсь вниз с постамента, куда отставной солдат меня уже поставил.
— Спасибо, конечно, Матвей Васильевич, но я работы не боюсь. К тому же планировал волонтёром при госпитале поработать, а там тоже и дерьма, и грязи хватает. Надо привыкать. Так что, нарезайте задачи — буду исполнять!
— Ну, воля ваша, конечно, — голос сторожа хоть и выражал сомнения, но блеск глаз однозначно сообщал, что решение я принял правильное. — Для начала у кролей бы прибраться. А там подходите, ещё скажу что надо.
Скормив Унию обе котлеты в тесте, я вооружился инструментарием и отправился в клетку к ушастым засранцам. Нагрёб два здоровенных ведра слежавшейся влажной соломы, выскреб клетки, упаковал в герметичные мешки, чтобы не воняло, и потащил к мусорным контейнерам, стоящим в самом дальнем конце заднего двора школы, куда вёл отдельный служебный въезд. По пути поведал земляку о предложении купеческой дочери и поинтересовался его мнением.