Граф и Фейри. Том 3
Шрифт:
– Как вы сказали бы, он понравился бы любому.
Да. Если этот любой не знал его истинную сущность.
– Возможно, когда люди знакомятся с ним и чем больше начинают с ним общаться, тем загадочнее он становится, и это подстёгивает интерес и желание узнать о нём побольше. Что же граф за человек на само деле? Лидия, похоже, вы знаете графа больше, чем кто-либо другой.
«Он демон», – но она не могла сказать это. Но даже Лидия не знала всех деталей. Она знала, что, хоть Эдгар и был мерзавцем, у него была до ужаса печальная судьба, но он всё ещё продолжает бороться с ней.
–
Любопытство Лидии было сильно заинтриговано этой историей.
– Он был похож?.. На Эдгара.
– Да, когда я впервые увидел его, мне подумалось, что это тот выросший мальчик. Но эта семья не была семьей графа Эшенберта.
Она немного сомневалась, должна ли она спрашивать или нет. Но, в конце концов, она спросила его.
– Что за семья жила там?
*Адонис – юный воскресающий бог весны, олицетворение ежегодного умирания и оживления природы. Никто — ни смертные, ни даже боги — не мог сравниться с ним красотой
– О, это была семья герцога. Он был младшим сыном герцога Сильвенфорда.
Герцогская семья? Они же обладают высочайшим титулом.
– В таком возрасте было бы нормально, если бы он посещал публичную школу. Но он, по-видимому, имел слабое здоровье, и поэтому множество репетиторов занимались с ним в семейном поместье.
Но он имел слабое здоровье. Так что, должно быть, это был кто-то другой.
– Моего отца нанял герцог. Он рисовал замок, сад и членов семьи. Мне было шестнадцать лет в то время, и у меня не было никакого желания становиться художником, но мне приходилось ходить вместе с отцом в виде его ассистента и готовить краски и холсты… Младший сын герцога иногда приходил и наблюдал за мной.
– Так значит, вы росли друзьями?
– Да, наверное, можно сказать и так. Это продолжалось несколько месяцев. Хотя, у младшего сына герцога не было сверстников, с которыми он мог играть, и я, должно быть, просто вовремя попался ему под руку. Он видел мои глупые попытки рисовать, хотя я и не был заинтересован в том, чтобы стать художником. Он сказал, что если он унаследует титул герцога, то он обязательно присмотрит за мной. Хотя он и был ребёнком, он был окружён выдающимися произведениями искусства и неплохо в них разбирался, так что, я воодушевился. Я был молод, так что легкомысленно пообещал ему, что стану великим художником, но я не обладал особым талантом и мне пришлось изнуряюще трудится после этого, чтобы добиться успехов. Но благодаря этому я понял, что мой отец был талантливым художником и что всё это время я держался в стороне от того, что полюбил делать больше всего. Он действительно был добросердечным мальчиком, который не вызывал у окружающий сомнений в своей воспитанности.
На этой части рассказа Лидия почти уверилась, что
– Вот почему, когда я узнал, что он и все члены герцогской семьи были убиты, я был шокирован.
Но мысль о том, что это был не он, а другой человек, легко сменилась противоположной. Эдгар говорил, что он был человеком, который должен был умереть. Что у него украли всё: его родителей, его дом и его имя.
– …Они умерли, но как…
– Я слышал, случился пожар. Мне было трудно представить, что те люди, тот прекрасный замок, тот сад, – всё это больше не существует. Я хотел бы показать свои картины младшему сыну герцога больше, чем кому-либо ещё, когда стал признанным художником.
Когда Лидия поняла это, она крепко сжала свои дрожащие пальцы.
– Ох, извините. Я заговорил о таких странных вещах.
– Нет, ну что вы.
– А, но единственное, в чём сын герцога и граф похожи друг на друга, – это цвет волос и глаз.
Другими словами, когда он познакомился с Эдгаром, он обнаружил, что граф совсем иной человек, нежели младший сын герцогской семьи. Интересно, был ли он не таким двуличным, а с обычным характером, когда был маленьким?
– …Э-э, как думаете, если бы этот мальчик был всё ещё жив, он бы вспомнил вас?
Поль посмотрел на Лидию с озадаченным видом. Странно было задавать такой вопрос, когда он сказал, что этот мальчик мёртв.
– Да, – ответил он, немного подумав, – я был бы очень рад, если бы он вспомнил.
Эдгар определённо вспомнил его. Поэтому он дал Полю возможность сделать себе имя. Как Поль вспомнил о мальчике, с которым он познакомился в доме герцогской семьи, так и Эдгар почувствовал ностальгию. Он защитил Поля от фейри и позволил Лидии отложить свою работу в графской семье чтобы сопровождать его.
Лидия сперва-наперво уже встречалась с бессердечной, жестокой стороной Эдгара, но она также чувствовала, что в нём было что-то добросердечное и сострадающее.
Он становился жестоким только ради своих товарищей, которые поддерживали друг друга и выжили, пройдя через глубины отчаяния и множество опасностей. Было не удивительно, что он дорожил дружбой, которая в прошлом была у них с Полем.
– Лидия, твой пристальный взгляд меня пугает, не могла бы ты так не хмуриться.
Лидия мгновенно вернулась в реальность и осознала, что делала: она смотрела на Эдгара так, словно пыталась испепелить его взглядом через разделяющий их стол.
– Ээ, аа, ох, я просто задумалась…
– Если обо мне, тогда тебе не нужно думать, спрашивай – я расскажу. Обо всём, что ты хотела бы знать.
Лидия обедала вместе с Эдгаром, который вопреки обыкновению был дома, хотя время близилось к полудню. Они находились лишь вдвоём на террасе, залитой солнечным светом. Поль не отказывался от попыток сбросить вес, и так уж получилось, что он забыл о голоде, поглощённый рисованием. Несмотря на то, что, когда они предложили ему присоединиться к ним и перекусить, он ответил: «Да», – он так и не появился. Поэтому сейчас здесь были только Эдгар и Лидия. Теперь она поняла, что они не оставались наедине с той бальной ночи, когда у Лидии внезапно случился нервный приступ.