Граф из Техаса
Шрифт:
Но в глубине души у Прескотта таились серьезные сомнения.
Глава 25
— А что такое Техас? — Александра обратила взгляд своих огромных голубых глаз на Люсинду, которая стояла позади нее, расчесывая ее запутанные волосы.
Люсинда отвернулась в сторону, боясь, что сейчас заплачет и напугает ребенка. Она знала, что они скоро уедут — Александра, Виктория, Элизабет и Прескотт. Они все уедут в Техас, а она останется в Рейвенс Лэйере доживать свою жизнь, которая
— По словам твоего дяди Прескотта, — сказала она, — Техас — это почти рай.
— Рай, — повторила четырехлетняя девочка, улыбнувшись на звучание слова. — Это красивое название. А мне там понравится?
— О, я уверена, что тебе там понравится, дорогая. Вы с сестрами будете просто без ума от этого места. У каждой из вас будут лошади, на которых вы сможете кататься верхом, и разные маленькие зверюшки, с которыми вы сможете играть.
— Конечно. Мы возьмем с собой Принцессу.
— Принцессу, вашего ягненка?
— М-м.
— О, я не думаю, что дядя Прескотт захочет тащить за собой Принцессу всю дорогу в Техас. Это очень длинное путешествие на корабле через океан отсюда до Америки. И ваша овечка может заболеть.
— Но мы не можем оставить здесь Принцессу, — сказала Александра. — Я никуда не поеду, если она не сможет поехать с нами.
— Ну тогда нам ничего не остается делать, как взять ее с собой, не так ли? Я не могу уехать, не взяв с собой всех моих девочек.
Неожиданный звук мужского голоса позади нее заставил Люсинду резко повернуться. Прескотт стоял, прислонившись к дверному косяку, засунув большие пальцы рук в передние карманы своих джинсов, со знакомой непринужденной ухмылкой на лице.
Она отвернулась, чтобы скрыть боль, от которой сжалось ее сердце.
— И сколько времени ты уже стоишь здесь? — спросила она.
— Довольно долго. Лекси, сладкая, сбегай, пожалуйста, наверх в детскую и скажи мисс Ро-вене, что она нужна миссис Свит внизу на кухне. Мы с тетей Люсиндой скоро тоже придем ужинать с тобой и твоими сестрами.
Маленькая девочка высвободилась из рук Люсинды, вприпрыжку подбежала к Прескотту и, поднявшись на цыпочки, обняла его за талию.
— Я люблю тебя, дядя Прескотт.
— Я тоже люблю тебя, дорогая.
Он наклонился, поцеловал ее в макушку и, когда она понеслась по холлу, крикнул ей вдогонку:
— А сейчас вы все помойте руки, ты меня слышишь?
— Дети, — сказал он, смеясь. — Маленькие девочки ничуть не отличаются от маленьких мальчиков в том плане, что они точно так же недолго могут оставаться чистыми.
— Весь день они играли с ягненком, — заступилась за девочек Люсинда. — Ты серьезно думаешь взять Принцессу с собой?
— Да, почему бы и нет. К тому же у меня просто нет выбора. Если мы оставим эту маленькую овечку здесь, это просто разобьет их сердца, а я никак не могу допустить такое после всего, что им пришлось пережить.
— Но
— Конечно, купить можно, но не думаю, что они полюбят его так, как любят маленького ягненка. Это их друг, их малыш. Они кормили его молоком из бутылочки с того самого дня, когда я нашел его и принес домой, — он стал медленно продвигаться к Люсинде. — Сам я никогда слишком не любил овец.
— Да, я это знаю.
— Но я уже привык жить с этой Принцессой. Интересно, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть жить без тебя?
— Человек ко всему привыкает, Прескотт, если нужно.
— Вот именно. Мне не придется привыкать к жизни без тебя, если ты поедешь вместе со мной.
— Не надо, — она отошла в сторону прежде, чем он смог дотронуться и заключить ее в свои объятия, оживить те чувства, которые она хотела хранить погребенными в глубине своей души навечно.
Он должен был уехать, хотя она так отчаянно хотела, чтобы он остался и никогда не покидал ее.
— Мы с тобой говорили об этом уже столько раз, что я не в состоянии подсчитать, Прескотт. Ведь ты знаешь, что я не могу поехать с тобой.
— Я знаю, что ты мне сказала, но я до сих пор не могу понять этого. Мы принадлежим друг другу, Люсинда.
Прежде, чем она смогла опять ускользнуть от его прикосновения, он поймал ее левую руку и крепко сжал в своей ладони, посмотрев на кольцо, которое он надел на палец, когда они нашли драгоценности.
— Мы даже дали друг другу клятвы, помнишь?
— Эти клятвы были просто словами. Они ничего не значили, совсем ничего.
— Они кое-что значили для меня. Иначе я не сказал бы их. Я думаю, что-то они значили и для тебя. Ты моя жена, черт побери!
— Только по обещанию, но не по закону.
— Это можно изменить. Мы позовем судью Ченоуэфа, чтобы…
— Нет! Ты не сделаешь ничего подобного. Я не стану причиной того, что будет опорочено твое доброе имя или…
— Чепуха! Это мое доброе имя, и я решаю, как распорядиться им. Разве ты этого еще не поняла? И к тому же ты не опорочишь его. Наоборот, ты придашь ему значимости.
Люсинда высвободила свою руку и отошла от него.
— Это совсем не то, о чем мечтала твоя семья.
— Черт с ними. Они уехали. Прошла уже почти неделя с тех пор, как они уехали, а я так и не изменил своего решения, .
— Боюсь, что придется это сделать.
Понимая, что с этим прямым подходом он не продвинется в своих уговорах вперед ни на дюйм, Прескотт решил на некоторое время отступить. Но он еще не закончил этот разговор, далеко не закончил. У него еще был в кармане припрятан туз, и если не будет другого выхода, он не станет долго раздумывать, чтобы пустить его в ход.
— Так это твое окончательное решение, да? Я уеду, а ты останешься здесь?
— Так будет лучше для нас обоих.
— Может быть, для тебя — да, но не для меня, дорогая.