Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники
Шрифт:
Граф Лорис-Меликов принес с собою на самую вершину государственной власти такое направление уже не одних понятий, а действий, которое имело первые начала перевороту, строило основы замены самодержавия парламентаризмом... Ответственность за страшное дело 1 марта, разумеется, лишь косвенно падает на тогдашнего министра внутренних дел... Но то, что было сознательным предметом забот Ло-рис-Меликова, его политика «сближения» власти с народом, — всецело лежит ответственность на нем. А эту политику нельзя назвать иначе как рядом гибельных ошибок, в один год расшатавших Россию, как и в сотую долю не могли бы расшатать ее соединенные усилия всех революционеров и либералов. Уверенные в графе Лорис-Меликове земские конституционалисты стремятся поддержать его усилия, повсюду возбуждая требования «представительства» — или хотя бы видимость таких требований — со стороны земств.
Итак, с одной стороны, политика Лорис-Меликова быстро расшевелила все оппозиционные элементы, всем им внушила самоуверенность и облегчила возможность организации и действия. В то же время господство
ТихомировЛ. Консупиупуц1Юналиапы в эпоху 1881 года. М., 1895 // Тихомиров А. Критика демокраупии. Суугшпъи из журнала «Русское обозрение». 1892—1897. М., 1997. С. 229, 231-232, 234, 237.
1 Тихомиров Лев Александрович (1852—1923). С 1879 г. — член Исполнительного комитета, «Народной воли». В эмиграции вместе с П.Л. Лавровым издавал «Вестник «Народной воли». В 1888 г. напечатал брошюру «Почему я перестал быть революционером?». Вернулся в Россию монархистом. В 1909—1913 гг. редактировал «Московские ведомости».
№ 91
ЛОРИС-МЕАИКОВ И Р.А. ФАДЕЕВ
Хотя система Лорис-Меликова и не успела, в краткое его управление, выразиться в целом ряде положительных мероприятий и узаконений, но дух ее, общее ее направление, тем не менее, были вполне определенны. Некоторое отражение общего ее смысла можно найти в книге покойного Фадеева — «Письма о современном состоянии России», напечатанной за границею с дозволения нашего правительства и допущенной в Россию, в силу испрошенного Лорис-Меликовым высочайшего повеления. Многим, быть может, неизвестно, что генерал Фадеев, прежний товарищ Лорис-Меликова по службе на Кавказе, был ближайшим помощником его, именно по уяснению того преобразовательного пути, на который решено было вступить. В этом отношении и в смысле историческом, нам кажется, весьма важно установить сочувственное отношение всесильного в то время государственного деятеля по взглядам, которые были формулированы Фадеевым. В докладе своем покойному государю о книге Фадеева Лорис-Меликов излагал сущность этих взглядов. Главное наше зло, — так докладывал министр о взглядах, изложенных Фадеевым, — заключается в том, что в последние два десятилетия в России образовался как бы промежуток между правительством и подданными, дающий место и простор всяким противообщественным явлениям. Такой промежуток явился последствием великой меры освобождения крепостных, лишивших дворянство его сословной связи и прежнего значения — опорной силы государства, не заменимою никакою иною силой. Бюрократия, как орудие исключительно механическое, могло легко осуществлять виды высшей власти при нравственной поддержке преобладавшей общественной силы; ныне же она проводит до почвы только форму, а не дух мероприятий, вследствие чего правительство оказывается недостаточно вооруженным против общественных явлений... Только земство может стать для власти такою же несокрушимою опорой, какою было недавно дворянство, а так как громадное большинство русских людей искренно 'веруют в царскую власть, то земство, непосредственно погруженное в этом большинстве, представляет вместе с тем силу самую благонадежную. Просьба Фадеева о дозволении ему написать его книгу за границею была доложена покойному государю, и состоялось повеление, чтобы дело это было рассмотрено Лорис-Мели-ковым вместе с министрами военным и иностранных дел. Испросив также и мнения тогдашнего министра внутренних дел (Макова), председатель верховной комиссии так докладывал о решении, к какому пришли министры: «Хотя некоторое расширение свободы мысли и слова, очевидно, вызывается современными потребностями, но должно иметь в виду, что гласное обсуждение мнений, высказанных Фадеевым, возбудит, может быть, в обществе ожидание каких-либо новых мероприятий со стороны правительства; и потому оно окажется своевременным в таком лишь случае, если взгляды автора будут признаны не стоящими явно в разрез с видами правительства. Мы (т. е. председатель верховной комиссии и министры) не считаем себя вправе взвешивать подобный вопрос и повергаем его на воззрение Вашего императорского величества. Основная мысль сочинения можно (продолжает доклад) сжать в три положения: 1) восстановление и развитие коренных преданий Царствующего дома, как конечная цель; 2) обсуждение настоятельных вопросов общенародного хозяйства, в связи с соответствующими мерами земского и местного устройства, как основание истекшего опыта при спросе земства, как начало; 3) сплочение охранительных общественных сил в связное целое, замещающее прежнюю опорную силу государства новою силой, как средство». Вот каковы были те, лишь слегка намеченные, но вполне определенные в смысле направления, взгляды, которых обнародование председатель верховной комиссии и министры считали возможным лишь в таком случае, если те взгляды будут признаны не состоящими явно вразрез с видами правительства. Таким образом, последовавшее соизволение на напечатание книги и на допущение ее в России было вместе и признанием только что приведенного положения.
Полянский А. Внутреннее обозрение // Русская мысль. 1889. Кн. 1. С. 168—170.
№ 92
Б.Н. ЧИЧЕРИН1: «РОССИИ ОН ВОВСЕ НЕ ЗНАЛ»
Очевидно, требовалась некоторого рода диктатура, но не чисто полицейская, а опирающаяся на общественное мнение. С этою целью призван был Лорис-Меликов. Мысль была совершенно верная, но, к сожалению, исполнителю недоставало государственного смысла. Лорис-Меликов был хороший генерал, умный, распорядительный, хоть не без значительной доли азиатской хитрости... Но России он вовсе не знал, о гражданских порядках имел самое смутное понятие, готов был на всякие кривые пути и при этом заражен был непомерным тщеславием, которое побуждало его во что бы то ни стало искать популярности...
Толстой был личным выбором монарха. Победоносцев его подсунул... Узнав о его назначении, я сказал, что, верно, государь, как честный человек, хочет испытать ложь во всех ее видах: ложь хитрую в лице Лорис-Меликова, ложь легкомысленную в лице Игнатьева и ложь злую в лице графа Толстого.
Чичерин Б.Н. Воспоминания. Земство и Московская Дума. М., 1934. С. 98—99, 221.
1 Чичерин Борис Николаевич (1828—1904) — юрист и историк, идеолог российского либерализма. В 1861 —1868 гг. профессор Московского университета, один из основоположников «государственной школы» в русской историографии. В 1868 г. вышел в отставку, участвовал в деятельности земства. В 1882 г. избран московской городской головой, но в 1883 г. вынужден был оставить свой пост.
№ 93
В 1897 Г. СУВОРИН УЗНАЛ ТАЙНУ...
7 сентября 1881 г.
Государь велел Игнатьеву написать Лорису, чтоб он не приезжал в Россию. Государь сказал, что он знает, что Лорис держит себя как глава оппозиционной партии, принимает журналистов, между прочим, Суворина, вообще держит себя вызывающе.
28 сентября 1899 г.
Я помню, какое впечатление произвела моя статья, без подписи, о смерти Достоевского. Я назвал его «учителем». Статья вылилась порывом. Лорис-Меликов, прочитав ее, как рассказывал А.А. Скальков-ский, тотчас поехал к государю и выхлопотал пенсию вдове.
18 мая 1901 г.
Мне вспоминается, как в Висбадене граф Лорис-Меликов передавал мне содержание письма к Марии Александровне1, герцогине Эдинбургской; Мария Александровна это письмо переслала Аорису. В нем рассказывалось, как Лорис, Милютин и еще кто-то задумали конституцию, и Лорис, призвав меня, сказал: «Теперь пишите все. У нас будет конституция».
Д&евник Алексея Сергеевича Суворина2. М., 1999. С. 305, 351, 417.
1 Мария Александровна — великая княжна, в замужестве герцогиня Эдинбургская (1853—1920), дочь Александра II.
2 Суворин Алексей Сергеевич (1834—1912) — журналист и издатель. В Петербурге издавал газету «Новое время» (с 29 февраля 1876 г.), журнал «Исторический вестник» (с 1880 г.), «Русский календарь», «Дешевую библиотеку», книги русских и иностранных писателей.
№ 94
«ГЛАВНЫЕ ЕГО РАСЧЕТЫ БЫЛИ НА ЦАРЯ»
Итак, мы видим, что в проекте Лорис-Меликова не только принцип неограниченности самодержавия был положен в основу всех дальнейших работ, но даже все меры были приняты к тому, чтобы на практике действительные желания и стремления правительства не были нарушены каким-нибудь непредвиденным способом. Безусловные поклонники графа скажут нам, что его нельзя в этом винить, что он сделал, что мог, большего же, при всем желании, не мог добиться от Александра II. Мы и не думаем его винить... он — посредством усвоенной им тактики — не мог добиться от царя даже хотя бы правильно устроенного совещательного собрания представителей, скажем, — от уездных земств, — которое было бы поставлено в положение теперешнего Государственного Совета и открыто для публики и прессы...
Мы называем всю попытку Лорис-Меликова... наивною потому, что вся она была основана «на песце». Эта наивность принесла уже много вреда России и принесет еще больше, если наши лучшие либеральные силы не поймут той простой истины, что никогда им ничего не получить от коронованных Митрофанов даже самым нежным с ними обращением, если рядом с этими силами не будет стоять бука в виде революционных элементов...
На что же, спрашивается, рассчитывал Лорис-Меликов при проведении программы?.. Но главные его расчеты были, конечно, на царя, того самого царя, который сам был наибольшим мертвым жерновом на шее предположенной реформы! Его именем диктатор надеялся побороть все оппозиции, его благоволением оживить все робкие радости русской жизни... Трудно представить себе что-нибудь более наивное, чем эти надежды.