Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники
Шрифт:
Селим-паша4 не тронется из-под Эрзерума. Омер-паша завяз в Мингрельских грязях, из коих с трудом понемногу выбирается в Редут-кале, куда, по-видимому, достигнет безнаказанно, потому что почти весь запас нашего провианта сожжен нами же; это великое горе, которому теперь и пособить трудно. Полагаю, что от Сухума до Тра-пезунта, откуда часть проберется к весне в Эрзерум, а прочие растают. Такой муррахас будет стоить теслима. Жаль только, что мы пушек не возьмем.
Из Армули и Баш-кёва надобно отпугать и отучать башибузуков. Сомневаюсь, чтобы неприятельская конница опять заняла Ольту. Шкатулку эту я раз раскрыл, а вы в другой раз. Надобно непременно
Я удивляюсь, что вы не требуете чиновников против сделанного штата. С самого приезда сюда я прежде всего послал к вам указанного Булатовым чиновника, кажется, Садиков по фамилии, которого указал мне сам Булатов; с ним послал я 250 червонцев. Денег жалеть не буду, лишь бы дело пошло...
Мне очень жаль, что вы болеете, как по личному участию моему к вам, так и по надобности, которую в вас имею. Уведомьте: чем вы хворали и есть ли вам лучше. Душевно преданный вам Н. Муравьев».
Кисловодск 3-го сентября 1856 г.
«Вот рке более недели, любезный генерал Лорис, как я здесь, вдали от бумаг и суеты мирской, отдыхаю от трудов своих в кругу семейства... Мои же теперь единственные заботы клонятся к поправлению здоровья. Я приехал сюда с тяжкою одышкою, много хожу, мало ем и пью воды прилежно, отчего начинаю чувствовать облегчение. Хорошо бы здесь долее попользоваться, но уже наступает (осень), становится холодно, а пути-то мне сколько еще остается! Были бы вы здесь со мною, то скорее бы поправился, не выпустил бы вас от себя!
Если вы будете ко мне писать, то и я надеюсь не* отстать от корреспонденции с вами. Будущее мое, как и всякого человека, закрыто тьмою, но в том, что я не изменюсь к вам, кажется, сомневаться не для чего...
Засвидетельствуйте мое почтение Степану Александровичу Хруле-ву5, когда увидите его. Полагаю, что вы теперь в Тифлисе также отдыхаете от тяжких, сложных и полезных трудов, вами понесенных. Поправляйтесь, любезный Лорис, в силах и здоровье своем, вам нрк-но на несколько времени спокойствие. Кланяйтесь Булатову. Душевно преданный вам Н. Муравьев.
Р.5. Как думаешь о вас, то мало ли что бы хотел написать вам, а принялся писать, так ничего дельного не сказал, кроме изъявления искренних чувств уважения и дружбы к вам.
Если вы вели какие-либо записки в походе, то прошу вас прислать их ко мне, как неполны они бы ни были; я собираю от кого могу частные сведения, для составления описания нашей кампании в Турцию; если б эти записки были недостаточны, то напомнят мне важнейшие случаи, а записок если у вас нет, то прошу, хотя что-нибудь составить, хотя бы то были частные случаи, все пригодится для общего описания; выкину лишнее, а годное возьму, и сделайте это поскорее, прошу вас...»
Воронежская губ. Задонского уезда с. Скорняково 5-го ноября 1856 г.
«Любезный Михаил Тариелович, письмо ваше от 7-го октября получил я 3-го ноября здесь в деревне, где отдыхаю от постигшей меня в Новочеркасске болезни.
...Я здесь живу в совершенной глуши и не знаю ничего о том, что происходит в столице и на Кавказе, а потому не знаю и о перемещениях, происшедших у вас, исключая тех, о которых было объявлено с месяц или более тому назад в высочайших приказах.
Записки о нашем походе составьте самые краткие, но полные, в таком роде, как пишут в книгах содержание глав; не нужно рассказа, исключая тех случаев, которые особенно вам известны. Это будет мне
Прошу вас, любезный Лорис, понаведаться у А.И. Папаригопулло, в каком положении находится дело о картине карсского Теслима, которую пишет Байков6. Полагаю, что Папаригопулло затем мне о картине этой не пишет, что дело идет хорошо и что он мне ее доставит готовую в назначенный Байковым срок.
Затем прощайте, будьте счастливы и здоровы. Преданный вам душевно Н. Муравьев».
С. Скорияково. 21-го февраля 1857 г.
«...Часто вспоминаю вас, в кругу семейства, при рассказах о прошедшем, ибо не малую вы играли роль в событиях 1855 г. и много способствовали к успеху. Неутомимые труды ваши никогда не изгладятся из пал^яти моей, как и дружеские попечения ваши для облегчения предстоявших мне тогда многосложных занятий.
Принялся писать вам потому только, что часто вспоминается о прошедшем и о вас, а как уже пишу, то прошу вас, мимоходом когда-нибудь проведать, в каком положении находится у живописца Байкова картина, которую он для меня пишет и обещался было кончить к 1-му числу января 1857 года.
...Живу мирно и покойно в деревне, среди семейства своего, и провожу время свое постоянно в занятиях. Надеюсь, что и вы, любезный Лорис, довольны положением своим, что вы сколько-нибудь и пополнели; страшно отделала вас служба в последнюю кампанию, и я испугался худобы вашей при последнем свидании нашем в Код-жарах. Вестей у нас, кроме газетных, никаких нет. Хожу в ригу и сам молочу для поддержания здоровья, гимнастика славная, на морозе спотеешь.
Жаль, что у вас дела никакого нет в России, а то так верно заехали бы ко мне, посмотрели бы на портреты Виллиамса, Керим-паши и Хафиз-паши, которые висят у меня в кабинете.
Засим прощайте, будьте здоровы и счастливы; от души желает вам того преданный искренно и уважающий вас Н. Муравьев».
С. Скорияково. 24-го мая 1857 г.
«Любезный Михаил Тариелович, с особенным удовольствием прочитал я письмо ваше от 14-го марта. Я беспокоился о состоянии здоровья вашего, отчасти упрекая себя в том, что не поберег вас в деятельном кругу, на вашу долю доставшемся, но теперь, слава Богу, вы поправились и готовитесь на новые труды, всегда уважительные и полезные. Зачем настоящее бездействие стало бы тревожить вас? Оно, нет сомнения, только временное и разве вы не сумеете употребить это время на занятиях, хотя в воспоминаниях о прошедшем, всегда приятных и еще полезных, если вы их изложите на бумаге. Думается мне, что вы не упустили сделать этого, а кто лучше вас опишет любопытную эпоху управления вашего Карсскою областью? Какие занимательные наблюдения вы могли тогда делать между народом, вам порученным. Эта зима, проведенная в обедневшем Карсе с разрушенными от долгого пребывания войск, на большое расстояние, окрестностями, — явление, заслуживающее внимания. Все кормилось, перенесло нужды и удержали место. Со страхом я там оставлял на зиму войска, но старатели были надежны, вы заботились, и все остались довольны. Успех и заслуги не малые. Вот вам и дело, пока другого нет, займитесь.