Граф Орлов
Шрифт:
Алексей Григорьевич отвернулся, чтобы мы не заметили слёзы, выступившие у него на глазах.
– Солнце поднимается, - сказал затем граф, прищурившись и улыбаясь.
– Всю ночь проговорили, а теперь чего уж ложиться - поедем на тройках кататься! Эй, привести тройки немедля!..
– Батюшка!
– с укором произнесла молодая графиня.
– Ты погляди, утро какое!
– вскричал граф, всё более оживляясь.
– Ох, хорош божий мир, каждой минутой его наслаждаюсь! Сказали бы мне: живи ещё тысячу лет, - я бы ответил: почему только тысячу?
– Так, Алексей Григорьевич!
– встряхнула головой Ляля.
– Душа у тебя задорная, цыганская; будь ты цыганом, весь мир обошёл бы.
– Нешто у одних цыган задор есть?..
– засмеялся граф.
– Ну, выпьем, что ли, на посошок! Сколько всего на столах осталось - отдайте это цыганам; прямо вместе с посудой и отдайте, ничего не жалко!
...Ага, вот и тройки!
– сказал он.
– Садись, Нинушка, в коляску рядом со мной, а философа мы напротив посадим. Уж не обессудь, господин философ, задом наперёд поедешь - но, может быть, философу так и следует?
– подмигнул он мне.
– Батюшка, я не поеду, - отказалась Анна Алексеевна.
– Слышите, в монастыре звонят? Пора к заутрене идти.
– Вот так всё время - в иконы упрётся, а жизни не видит! Не по мне это... Не серчай, Нинушка, дай я тебя ещё поцелую! Ступай, молись и за меня словечко перед Богом замолви, - граф перекрестил её.
– Ну, а ты поедешь со мной?
– обратился он к Григорию Владимировичу.
Тот пожал плечами:
– Вредно чересчур себя нагружать.
– А, что с тобой толковать!
– махнул рукой граф.
– Садись ко мне, господин философ, а ещё мы Лялю возьмём - иди сюда, душечка, спой нам дорожную песню!.. Ромалы, садитесь на другие коляски, и айда за нами!.. Ну, поехали!.. Бубенцы, бубенцы отвяжите, пусть все слышат - граф Орлов едет!..
Эпилог
Это был последний выход в свет графа Алексея Григорьевича Орлова. Сразу после именин он слёг и более уже не поднялся, скончавшись накануне Рождества на руках Анны Алексеевны. Она говорила, что кончина графа была тихой и мирной: он умер во сне с улыбкой на устах. Провожать его тело собралось великое множество народа; несмотря на сильный мороз, несколько тысяч человек с открытыми головами встретили вынос гроба.
На похоронах говорили, что граф Алексей Григорьевич был душой общенародных весёлостей, нравов и обычаев; надеждою несчастного, кошельком бедного, посохом хромого, глазом ослепшего, покоищем израненного воина и врачом больного гражданина. Неограниченно было уважение к нему всех сословий Москвы, и это общее уважение было данью не сану богатого вельможи, но личным его качествам. Граф Алексей Григорьевич был истинным типом русского человека: могучий крепостью тела, силой духа и воли, он с тем вместе был доступен, радушен, доброжелателен, справедлив;
Графиня Анна Алексеевна, поражённая смертью отца, лишилась чувств и оставалась четырнадцать часов без признаков жизни. Придя в себя и надев чёрное платье, она подошла к иконам и пала на колени: "Господи! Ты взял мою мать, которой я не знала, теперь тебе угодно взять моего отца, - будь же мне вместо матери и отца, руководствуй всеми поступками моей жизни!".
Став наследницей огромного состояния графа, она отказала всем женихам, которые к ней сватались, и остаток жизни провела в паломничестве по монастырям, непрестанно моля Господа простить грехи её отца и жертвуя огромные деньги Церкви.
Через двадцать с лишним лет после кончины Алексея Григорьевича умер его младший брат Владимир; ещё до этого скончался графский племянник Григорий Владимирович, бывший при нашем последнем с графом разговоре.
...Прошло уже много времени, но я часто вспоминаю графа Алексея Григорьевича, снова вижу его лицо и слышу его голос. Это был самый удивительный человек из всех, кого мне довелось встретить в жизни, достоинства и пороки которого были так тесно переплетены, что нельзя было понять, где заканчивалось одно и начиналось другое. Нужен новый Шекспир, чтобы показать кипевшие в душе графа страсти, тёмные бездны и сияющие высоты этой во всех смыслах титанической личности.
Суд потомков воздаст ему по заслугам, но история России сильно обеднела бы, не будь в ней графа Орлова.
Мир, заключенный 25 июня 1807 года в Тильзите между его императорским величеством Александром I и Наполеоном Бонапартом.
– Примечание Алексея Кувшинова.
Внутренние беспорядки и раздоры в Польше были так сильны, что она не могла объединиться даже перед угрозой раздела её между Российской и Австрийской империями, и Прусским королевством.
– Примечание Алексея Кувшинова.
Граф, видимо, запамятовал: нет сведений о непосредственном участии де Рибаса в похищении княжны Таракановой. Судя по свидетельствам очевидцев, адмирал Грейг был участником сего действия.
– Примечание Алексея Кувшинова.
Адмирал Грейг?
– Примечание Алексея Кувшинова.
51