Граф Сен-Жермен — тайны королей
Шрифт:
— Дело в том, что Ваш друг удалился не по собственной воле. Мне
необходимо переговорить с Вами наедине. Я знаю о Вас от Анджело Солимана, которому мною оказывались некоторые услуги в Африке. Если Линден
вернется, мне придется отправить его назад.
Грёффер немного оправился от охватившего его волнения. Однако,
потрясение было настолько сильным, что ему удалось лишь промолвить
несколько слов:
— Я понимаю Вас. У меня были на этот счет кое-какие предчувствия...
Тем
Жермен улыбнулся с неописуемым достоинством. Линден предложил ему
отведать этих вин. Тогда граф не смог уже сдержать веселого смеха.
— Скажите на милость, — сказал он, — есть ли на этой Земле хоть одна
душа, которая видела бы, как я пью или ем?
Затем он указал на бутылки и заметил:
— Это Токайское — не из Венгрии. Оно — от моего друга, российской
Императрицы Екатерины. Она была так очарована картинами этого слабого
здоровьем человека, изобразившего памятную сцену в Мёдлинге, что решила
послать ему бочонок вина.
Грёффер и Линден остолбенели. Это вино прислал Казанова.
Граф попросил перо и бумагу. Линден принес их.
"Человек-чудо" разрезал лист бумаги на две равные части и, расположив
половинки поудобнее, взял два пера в обе руки.
Он одновременно написал на них одно и то же и сказал:
— Вот Вам мое письмо, сэр. Выбирайте любую из этих половинок. Текст —
один и тот же.
— Это фантастика, — воскликнули оба друга, — строка к строке, двумя
руками одновременно, без малейших погрешностей. Это неслыханное
искусство!
Кудесник улыбнулся. Сложил обе половинки и показал их на свет. Казалось, что только одна надпись была на бумаге — настолько эти записи
соответствовали друг другу, как будто они были оттисками одной гравюры.
Очевидцы были буквально потрясены.
Немного помедлив, граф сказал:
— Я попрошу вас, чтобы одна из этих половинок как можно быстрее была
доставлена Анджело. Через четверть часа он выйдет вместе с принцем
Лихтенштейнским; подателю письма будет вручена маленькая шкатулка...
Сен-Жермен постепенно принял торжественный вид. Через несколько
мгновений он замер, подобно статуе, а глаза его — всегда неописуемо
выразительные — стали вдруг тусклыми и бесцветными. Вскоре, однако, он
вернулся в первоначально состояние, сделал движение рукой, как будто
прощаясь, и сказал:
— Я ухожу (ich scheide — прим. автора). Не навещайте меня. Когда-нибудь
мы еще увидимся. Уже завтра вечером меня здесь не будет. Я очень нужен
сейчас в Константинополе. Затем отправлюсь в Англию, где мне предстоит
подготовить два изобретения,
Речь идет о поездах и пароходах. Они понадобятся Германии. Затем произойдут
последовательные сдвиги во временах года, особенно яркие изменения ожидают
сначала весну, а потом и лето. Все это — признаки приближения конца времен, завершения цикла. Я все это вижу. Поверьте мне, астрологам и метеорологам
ничего не известно. Для того, чтобы обладать истинным Знанием необходимо
учиться у Пирамид. К концу этого столетия я исчезну из Европы и отправлюсь в
Гималаи. Мне необходимо отдохнуть. И я должен обрести покой. Ровно через
85 лет я вновь предстану перед людьми. Прощайте. Да пребудет с вами любовь
моя.
После этих торжественно произнесенных слов граф вновь махнул рукой.
Оба адепта, подчиняясь неведомой силе, покинули комнату, охваченные
крайним удивлением. В этот момент неожиданно разразился сильный ливень с
грозой. Спасаясь от дождя, они вернулись в лабораторию. Там никого не
оказалось. Сен-Жермен бесследно исчез...
На этом, — продолжает Грёффер, — и завершается моя история. Вот все,
что я запомнил. Странное непреодолимое чувство побудило меня взяться еще
раз за перо и записать все происшедшее именно сегодня, 15 июня 1843 года.
Кроме того, мне хотелось бы подчеркнуть, что эти материалы нигде до сих
пор не публиковались. Под сим и подписываюсь."5
5 Там же, II, стр. 136-162. Остается сожалеть, что напыщенные выводы Грёфера дают повод
для пренебрежительных подозрений в шарлатанстве в умах современных исследователей
оккультизма. Во всяком случае, его способ видения ошибочен. Более опытный исследователь, вполне возможно, по иному описал бы эту встречу, не искажая сути происшедшего. — прим.
авт.
Курьезный характер зарисовок Франца Грёффера весьма примечателен. Из
других источников нами получены сведения, что оба Грёффера были не только
личными друзьями Сен-Жермена, но и розенкрейцерами. И хотя точная дата
состоявшейся беседы отсутствует, мы всё же в состоянии приблизительно
установить ее из контекста другой статьи из того же тома, где сказано
следующее:
"Сен-Жермен посетил Вену в 88, 89 или же 90 году этого столетия, одарив
нас поистине незабываемой встречей и вполне благожелательной беседой".6
Нет никаких сомнений в том, что граф Сен-Жермен, помимо всего прочего,
был также и розенкрейцером. Масонская и мистическая литература прошлого
столетия изобилует всевозможными доказательствами его тесных контактов с