Граф Соколов — гений сыска
Шрифт:
Одеяло развернули. Тело молодой женщины пострадало от грызунов. Вместо глаз зияли черные дыры. Были обглоданы и губы: белые зубы навеки застыли в диком оскале. Медик Субботин приподнял подбородок трупа: на шее виднелся глубокий надрез, вызывавший обильное кровотечение.
Смирившийся со своей участью фотограф, которому давал указания Соколов, установил треногу и делал снимки. Полицмейстер Дьяков — налитый силой мужчина при громадных усах, наводивший ужас на обывателей, распорядился:
— Отправьте труп в университетский морг!
— Надо снять отпечатки пальцев, убийца много наследил: и
Полицмейстер пошевелил усами:
— Извините, полковник, но это блажь — отпечатки пальцев! Тьфу, глупость полная. Мы без всяких отпечатков ловим того, кого положено ловить. Эту чушь немцы придумали.
Соколов с сожалением посмотрел на полицмейстера:
— Во-первых, не немцы. Благодаря идентификации которую произвел в Японии знаменитый Фолдс, в 1879 году был спасен невинный человек, которому едва не отрубили голову по ложному обвинению в убийстве. Его отпечатки пальцев не совпали с теми, которые были обнаружены на месте преступления. Позже был пойман настоящий преступник. Впрочем, есть претенденты и на более раннее использование идентификации, китайцы, к примеру. Во- вторых, не следует, господин Дьяков, выставлять напоказ свою серость.
Полицмейстер насупился:
— На сей предмет есть разные точки зрения. Тот же Конан Дойл изобразил идеального сыщика — Шерлока Холмса. Этот сыщик, если вы, полковник, обратили внимание, никогда не использует в своей работе отпечатки пальцев, даже внимания на них не обращает.
— И что в этом хорошего? Его герой порой идет сложным путем вместо того, чтобы легко и быстро разоблачить преступников.
— К примеру?
— Сколько угодно! Так, в рассказе “Приключения черного Петера” женщина утверждает, что была связана тремя мужчинами. Преступники сели за стол, выпили вина и совершили грабеж и убийство. Шерлок Холмс хитрыми умозаключениями приходит к выводу, что рассказ женщины — ложь. А ведь для ее разоблачения достаточно было снять “пальчики” с трех стаканов и бутылки, стоявших на столе: на них не было никаких отпечатков, кроме отпечатков самой преступницы. Хотя, замечу, Конан Дойл талантливый писатель, которого полезно читать и сыщикам, и экспертам. Не зря этот писатель занимался судебной медициной в Эдинбурге. Так что, господин Дьяков, от науки порой бывает польза.
Дальнейшие события показали, что гений сыска, как всегда, оказался прав.
Эпилог
Отпечатки пальцев в комнате Марии и на шмайссере оказались идентичными.
В доме Кузьмы Шалаева произвели обыск. Сам он куда-то пропал, но в саду обнаружили своеобразную братскую могилу. В ней лежали семь трупов разной степени разложения. Главным пособником преступления Кузьмы был тот самый лакей в малахайке, который гнался за Соколовым. Убивали заезжих денежных людей, опытных картежников, которых не сумел обыграть Кузьма.
Клеопатра, которую, как выяснилось, по паспорту зовут Манефой, была саратовской мещанкой
Сменив нескольких хозяев, браслет попал наконец к харьковскому генерал-губернатору. Банда социал-революционера Милютина-Душителя, известного нашим читателям, вырезала всю семью губернатора, похитила ценности.
Милютин, не догадываясь об истинной стоимости браслета, сдал его в революционный общак. Когда партии понадобились деньги, через Марию Школьникову браслет продали Кузьме. Выложив за браслет деньги, он затосковал: рубль в чужих руках оскорблял его. Явившись в ближайшую ночь к Марии, якобы на любовное свидание, он ее зарезал, забрал свои капиталы. Желая хотя бы на время скрыть убийство, Кузьма сволок труп на кладбище (в помещении, разлагаясь, он запахом быстро бы привлек к себе внимание), а на дверь для отвода глаз навесил замок.
Лакеи убийцы ни словом не обмолвились о том, что пытались убить Соколова, справедливо полагая, что это усугубит их наказание. Все они были отправлены на каторгу. Клеопатре-Манефе “за недоносительство ” выпало смехотворное наказание — год тюрьмы. Учли ее помощь следствию.
Самого Кузьму Шалаева нашли почти через месяц. Убегая от Соколова, он грохнулся в глубокую яму, сломал ногу и выбраться наверх не сумел. Смерть его была ужасной. Муравьи, лисы, мыши сделали свое дело: скелет убийцы был идеально чистым, и его отправили в местный университет на кафедру анатомии — служить студентам и для пользы науки. Много любопытных нарочно являлись поглазеть на эти кости.
Соколов отправился искать того, кто постоянно незримой тенью стоял за всеми этими преступлениями, — “брата ” Марии Школьниковой. И здесь его ожидало нечто ошеломляющее. Близилась заключительная сцена жуткой истории.
ДВА ГРОБА
Александру Ивановичу Лисину
Король сыщиков граф Соколов продолжал охоту за кровожадными преступниками - революционерами. Когда уже казалось, что сыщик вот-вот схватит злодеев, ему доставались лишь трупы — Мария Школьникова, Кузьма Шалаев... Но агентурные сведения убеждали: на Николая II во время его посещения Москвы готовится покушение. Вот почему был нужен живой свидетель. И Соколов решил достать его во что бы то ни стало. Наступил финал кровавой трагедии.
Утренний чай
Жарким, раскаленным, словно сковородка, утром на террасе дома скрипача Казарина собрались московские сыщики — Кошко, Жеребцов, начальник охранки Евгений Сахаров, фотограф Ирошников. Местную власть представлял короткошеий и с торчащими усами полицмейстер Дьяков. Стройная супруга музыканта Валентина Прокофьевна разливала из гудящего самовара чай.
Когда Соколов появился в Саратове, Казарин сразу же предложил:
— Милый Аполлинарий Николаевич, сделайте одолжение, остановитесь у нас. Мы так будем рады, весь второй этаж пустует!