Граф Суворов. Книга 4
Шрифт:
– Полетай! – крикнул я, подкидывая мощным конструктом противника на добрых семь метров в высоту. Это уже не пушинка-бомбист и не Василий без брони. Это двести пятьдесят кило человеческого мяса, запаянные в стальные консервы. Да и высота немаленькая, с такой упасть – почти гарантированно разбиться. Так я рассчитывал.
Не вышло. Почти у самой земли Герб успел сам создать пресс, в который и приземлился, словно на спасительную подушку. Мельком я вспомнил, что именно так летают десантники, и удивился, когда парень успел усвоить такой способ, а потом мне резко стало не до сторонних
Полёт словно отрезвил Герба, да к тому же он успел оттереть часть забрала, видя меня одним глазом. Приходилось всё время отступать по спирали, чтобы не попасть под обрушившиеся на меня потоки дисков, и одновременно не стать жертвой сходящихся «хлопков» и одиночных прессов.
Оглянувшись, я понял, почему подмоги до сих пор нет. Тяжёлую стальную дверь покорёжило одним из дисков, и теперь в неё безуспешно долбились. Вторая оказалась завалена тем самым полуторатонным уголком стены. А значит, ждать подмоги не стоит. Но и выиграть в текущем противостоянии я не могу, не хватает… всего!
Инструментов, силы, скорости, опыта… я словно дворовый мальчишка, вышедший на поединок с бывалым боксёром. Но я очень злой и упрямый дворовый мальчишка. К тому же если он может использовать пресс в качестве подушки, почему не могу я? Только подушка мне не нужна, а нужен хороший пинок под зад.
Я ударил, и почувствовавший опасность Герб снова загородился кинутыми крест-накрест дисками, вот только целью был не он. Даже подготовившись к такому развитию событий, я всё равно не ожидал столь удачного применения. Доспех подкинуло на полтора метра вверх, заставив мой желудок упасть куда-то к кишкам и почти сразу подняться к самому горлу.
Герб по инерции посылал диски мне вслед, но, попробовав задрать голову, наконец получил от собственных доспехов, не сумев прицелиться и чуть не рухнув из-за заклинившего колена. Я же обрушился сверху, словно стальное двухсоткилограммовое ядро, и чуть не разбил себе нос о забрало, когда ударился и пробил выставленный щит.
Броня с грохотом столкнулась, и я вмазал стальным кулаком с пробойником по шейному отделу противника. Заскрежетали суставы, Герб смог поднять только одну руку, а я раз за разом бил, выводя доспех из строя и совершенно не жалея сил. И только накатившее чувство смертельной опасности заставило меня отскочить в сторону.
Не знаю даже, был Герб гением или психом. Но он ударил сам по себе десятком дисков, не сумев развеять их в последнюю секунду. Я видел, как конструкты прогибают надёжную резонансную броню. Кромсают почти сантиметровую кирасу, разрезая и выворачивая листы металла. Даже подложка из мягкой обивки вылезла наружу клочьями, словно из мягкой игрушки.
Но даже после всего этого буйства он ещё продолжал стоять. Повреждённый динамик на броне выдавал нечленораздельное бульканье и треск. Доспех противника превратился в искорёженную груду металла, но Герб продолжал бой. Засыпал меня дисками, не собираясь сдаваться. Вот только больше он за мной не успевал.
Я назвал это рывком. Прыгаешь вправо, бьёшь себя прессом слева, и вот ты уже в двух-трёх метрах от того места, где стоял секунду назад. Рывок – и меня отнесло в другую сторону, а диски неизменно падали за спиной, не
Рывок влево, уйти от серии дисков, разбить пробойником пресс, и вот я уже вплотную к врагу. Удар в сочленение, по суставам брони, по двигателю, управляющему контуру, отскочить. Новый раунд. Я обрушил на Герба град ударов, выводя из строя броню. Лишая его функциональности. Последовательно. Не подставляясь и не спеша. Надёжно и с гарантией.
Рывок, уйти за спину врага, серия ударов по двигателю. Рывок спереди – по управляющему контуру, там, где кристалл. Рывок в голову и шею. Рывок…
Через минуту количество дисков сократилось до одного-двух в секунду. Через две минуты Геннадий остался стоять, но ни одного конструкта больше создать не мог. И когда до него вдруг дошло, что я стою на одном месте, а ничего не происходит, он дёргаными движениями поковылял ко мне. Издавая при каждом шаге жуткий скрежет с тучей искр, идущих от доспехов, он брёл, словно зомби, оставляя после себя длинный след волочащейся правой ноги.
– Ты проиграл. Сдавайся. Хватит, – проговорил я, когда до противника оставалось меньше двух метров. В ответ он сказал что-то нечленораздельное, но продолжил идти. И когда, наконец, добрался – замахнувшись, ударил рукой. Я даже не подумал уклоняться. Слабый, кривой замах пришёлся в грудную пластину и не смог её поцарапать. Это продолжалось минуту, а потом бульканье Герба превратилось в неразборчивое бормотание, и он рухнул на колени.
Вздохнув с облегчением, я посмотрел на запоздалую помощь, что всё же пришла. Ну как, наверное, придёт через пару минут. Когда резаком вскроют заклинившую дверь. Третий глаз молчал, а значит, опасности для меня больше не было. Так что я, не выбираясь из своей брони, легко уронил замерший доспех Герба и дёрнул за рычаг экстренного раскрытия. Не сработало, броню тоже заклинило, что неудивительно, учитывая количество повреждений, которые мне пришлось нанести, чтобы победить.
Тогда я наступил на затылок шлема и двумя руками потянул на себя эвакуационную ручку, силой вскрывая броню. Спина доспеха со скрежетом поддалась, и я увидел окровавленную обивку.
– Эй, придурок, ты как? – выругавшись про себя, спросил я, вынимая тело Герба, который начал мелко подрагивать. Уложив его на арену, я дёрнул ручку раскрытия брони и выскочил наружу. Только чтобы увидеть, как у парня начинают закатываться глаза, а сам он бьётся в припадке с кровавой пеной, лезущей изо рта.
– Не смей подыхать, придурок, иначе я тебя с того света достану! – рявкнул я, прижав голову и грудь парня, чтобы он ещё больше не навредил себе, и одновременно рассматривая его меридианы. Там была жуткая каша, словно маньяк-трикотажник кривыми ножницами кромсал тканевую куклу, обрезая ей ниточки в случайных местах.
Срастить их, да даже половину, я не успевал даже физически, слишком обширные повреждения. А потому, наплевав на конечности и красоту, сконцентрировался на жизненно важных органах. Мозг, лёгкие, сердце, почки, печень… даже на желудок и кишки сил и времени элементарно не оставалось, главное, чтобы сейчас он выжил.