Граф в законе (сборник)
Шрифт:
— Скажи… — схватил он Илью за рукав. — А здесь, в ресторане, ты можешь поставить свой смертельный диагноз?
— Могу. Но зачем? Предсказывать смерть — это хуже, чем сама смерть.
— И все-таки сделай милость, глянь в зал.
— Ты тоже этого хочешь? — спросил Илья у Стива. Тот быстро кивнул в ответ.
Илья напряженным взглядом медленно обвел всех сидящих в ресторанном зале.
— Эти долго еще будут здравствовать… Минуточку…
Он замер, напрягая не только глаза. Весь он, казалось, прицелился: в противоположном
Мишка с нагловатой недоверчивостью, словно ожидая посрамления объявившегося пророка, а Стив — настороженно-серьезно следили, как поднялся Илья из-за стола, прошел по залу, чуть задержался возле женщины с букетиком роз, вернулся на свое место…
— Ну, и что ты увидел? — злорадно поинтересовался Мишка.
Илья молчал. Добавил в свой бокал минеральной воды. Отпил немножко. Стал разглядывать, как взлетают и лопаются пузырьки.
— Ну!..
Илья отодвинул бокал в сторону, начал говорить медленно, точно осмысливая каждое слово:
— Сейчас вы мне поверите… Я и не думал, что встречу здесь такое… Это как нарочно… Трагедия и везение…
— Ну говори ж ты, черт возьми! — не выдержал Мишка.
— Видите ту женщину? — невозмутимо продолжил Илья. — Сильная женщина… Очень сильная… Мужественно держится… Но через час будет мертва.
Мишка не выдержал очередной долгой паузы, взорвался:
— Врешь ты все!
Презрительно глянув на него, Илья сморщился, как от фальшивой ноты, продолжил для Стива:
— Можете засечь время. Через десять — пятнадцать минут первый сердечный приступ…
Мишка снял с руки часы, положил их перед собой. На самодовольном лице его застыло вялое ожидание. Со снисходительной уверенностью победителя он вступал в тревожно-азартную игру. Стив резко поднял рюмку с водкой, выпил.
Ресторанный зал жил своей беспечно-оживленной жизнью. Пьяные выкрики, взрывы смеха, мелькающие, как тени, официанты и плавно льющаяся откуда-то сверху музыка. Лишь за их столиком воцарилось траурное молчание. И в этом молчании таилось что-то преступное…
Все произошло поразительно просто. Женщина неестественно выпрямилась, наклонилась чуть в сторону и опрокинулась вместе со стулом на пышный ковер, судорожно сжимая в руке букетик роз. Склонившись над ней, мужчина что-то зашептал, потом отчаянно заорал:
— Врача! Скорей врача!.. Скорей…
Мишка выдавил хрипло:
— Прошло двенадцать минут.
Щеки его побелели, на лбу выступил пот. Стив быстро наполнил рюмку, выпил.
Официанты торопливо подняли, вынесли из зала женщину. Безжизненно висела рука с зажатым букетиком роз.
— Зачем принудили меня? Не надо было… — Голос Ильи звучал так, будто он не предсказал, а сам по собственной злой воле разыграл этот маленький трагический спектакль. — Сейчас я чувствую себя палачом,
Стив снова выпил. Понуро опустив голову, сказал в пустую рюмку:
— А я тебе не поверил. Надо же… — Выпил еще. Подумал горестно о чем-то. Потом, будто решившись, спросил: — А ты можешь определить время моей… кончины?
— Могу, — тихо ответил Илья. — Но не буду. Я не хочу причинять тебе зла, Стив. Представь, что в твоем паспорте рядом с датой рождения стоит и дата смерти… Ты же будешь терзаться, мучиться каждодневно и все оставшееся для жизни время выстраивать под эту дату. Кому из земных жителей хочется заведомо обрекать себя на смерть…
Стив слабо возразил:
— Но мы несем телесную смерть в себе и знаем это…
— Знаем, но не осознаем. Человек запрограммирован оптимистично. Он с малых лет думает, что будет жить очень долго, что у него не годы впереди — века… А тут постоянно перед глазами кладбищенский крест, и самое ужасное — ты знаешь, когда он вознесется над тобой. Уж лучше не знать, согласись…
— Да-а… — задумчиво произнес, как поставил многоточие, Стив. — Что же мы не пьем? Сидим будто на поминках… — Он жадно опустошил рюмку и горько усмехнулся. — А если я тебе дам не пятьсот тысяч рублей, а миллион…
— Через неделю будешь жалеть, что не дал пять миллионов за мое молчание…
В разговор осторожно, робко встрял Мишка:
— Скажи хоть одним словом — много или мало нам осталось…
Илья решительно поднялся.
— Давай, Стив, деньги. Мне надо идти.
Но Стив властным взглядом усадил его, сказал по-доброму:
— Остынь. Предлагаю компромисс. Не надо никаких дат… Согласен, такие знания обрекают на медленную смерть… Ну, а как это произойдет — мучительно, легко, во время болезни или… Можешь сказать?
— Опять принуждаешь?
— Прошу. В последний раз, как смертный смертного… Впрочем, можешь не говорить… Вот твои деньги…
Он протянул Илье десять пятидесятитысячных банкнот. Тот не спеша сложил их, спрятал во внутренний карман пиджака.
— Это произойдет часа в два ночи. Тебя ударят металлической статуэткой по голове.
— Кто?
— Не знаю…
— Когда?
— Мы ж договорились…
— Ладно. Спасибо и за это…
— А я? — испуганно, точно боясь звука собственного голоса, спросил Мишка.
— Тоже не обрадую… Задушит очень уважающий, а может, даже любящий человек… Вечером, перед сном, часов в одиннадцать…
— Мужчина? Женщина? — Мишкины губы уже дрожали.
— Все, ребята, я пошел.
На этот раз никто не остановил его.
2
Стив прошел в спальню, зажег настольную лампу и опустился в кресло. Состояние было такое, словно он пил в ресторане не водку, а дьявольскую отраву, которая отуманила сознание и расслабила все тело. Тихо посапывала спящая жена. Мерно отсчитывал секунды маятник часов.