Графиня из захудалого рода

Шах Ольга

– Смотри, Гертруда, виноград уже совсем синий, почти черный!
– возбуждённо воскликнул он, показывая мне на тяжёлые грозди, свешивающиеся вниз.

Я подошла ближе, между прутьями ограды были видны длинные ряды, уходящие вдаль, виноградник и немного видны ещё деревья, очевидно, те самые персики, ради которых и появляются здесь принцы. Ребенок вздохнул, подтверждая мои мысли:

– Теперь надо ждать принцев, тогда и мне разрешат полакомиться!

– А ты хочешь сейчас? – повернула к Дитриху голову я.

– Да, но мне не разрешат, только принцы

и княгиня должны первыми собрать себе корзины, - рассудительно ответил ребёнок.

Я удивилась - винограда здесь было в торговых объемах, и нельзя малышу поесть даже немного? Ладно, разберусь.

Неожиданно услышав грозный крик за спиной, я обернулась. К нам спешил старик, потрясая суковатой палкой:

– Вот я вас, воришки проклятые! Не успеешь отойти так и лезут, так и лезут! Надо, сказать генералу, чтобы он здесь капканов поставил!

Испуганный Дитрих спрятался за мои юбки, а я с любопытством разглядывала это чудо, приближающееся к нам с перекошенным от праведного негодования лицом. Точно, пара нашему генералу. Точно так же "любит" людей, если намерен ставить капканы!

– Это Гуннар, наш садовник, - пискнул сзади мальчик, аккуратно высунувшийся из-за моей юбки.

Гуннар подбежал к нам почти вплотную, тяжело дыша, и первым делом проверил целостность амбарного замка на воротах, только потом перевел взгляд на нас

– А, это вы, господин Дитрих! Что вы тут делать изволите? А это ваша новая нянька, что ль? Однако, богато нынче одеваются эти профурсетки! – поинтересовался старик, бросая на меня недоверчивые взгляды. Судя по всему, у садовника было какое-то личное душевное неприятие к тем самым профурсеткам.

– Можете обращаться ко мне «госпожа графиня», а разговаривая в таком тоне, вы рискуете быть уволенным. Вы не единственный садовник в княжестве. И откройте этот замок! Ребенок хочет фруктов, - стараясь казаться спокойной, сказала я.

– Так нет у меня ключа, он только у генерала! – ядовито ответил мне садовник.

Показалось мне или нет, но вроде бы глаза садовника блеснули злорадством.

– Хорошо, завтра мы придем с ключом, - решила я.

Мы пошли прочь, а старик проводил нас недоверчивым взглядом. Думаю, если бы он мог - он бы сейчас кинулся пересчитывать все грозди и все персики на деревьях.

Дитрих вел меня куда-то в старую часть парка. Конечно, и здесь было чисто, красиво, празднично, все дорожки выметены, трава аккуратно подстрижена, нигде не лежали сухие или сломанные ветки, парковые работники-смотрители свое дело знали. В результате мы вышли к пруду, возле которого стояла белая скамья. Присев на нее, с любопытством принялась осматриваться. Пруд как пруд, разве что только одна ива растет на противоположном берегу. Чистая вода, у берега мелко, видно жёлтое песчаное дно. Дальше, видимо, было глубже, во всяком случае, вода была точно темнее, а в глубине видны колыхающиеся ленты водорослей. Декоративный мостик через пруд с хлипкими покрашенными перильцами.

Затянувшееся молчание прервал Дитрих:

– Здесь, где-то рядом, живёт мой друг. Он немного старше меня

и у него есть большая собака. Когда я убегаю от господина Германа, то иду сюда и, если друг приходит, то мы играем с собакой. Она добрая и умная, очень воспитанная, приносит мне палку и выполняет команды. Но долго они тут не могут находиться и другим, если кто-то неподалёку, не показываются. Им ведь нужна вода, они живут в пруду.

Я с недоверием смотрела на ребенка. Часто в этом возрасте одинокие дети выдумывают себе друзей, но, чтобы вот такое? Очень, очень странно.

Мальчик бесхитростно добавил:

– Плохо только то, что они совсем прозрачные, словно из воды, и я могу нечаянно бросить палку сквозь Феро, так собаку зовут. Хотя Кассель говорит, что им совсем не больно, только вот прикасаться к нам, людям, он не может, ему жжётся.

Час от часу не легче! А не тот ли это пруд, где нашли мертвой графиню Тильду? Но, не спрашивать же об этом ребенка, в самом-то деле, все-таки она была его матерью, хотя и не думаю, что мальчик что-то помнит о ней, слишком уж мал он был в тот момент, когда она умерла. Пожалуй, лучше расспрошу болтушку Магду.

Глава 9

Вечером, уже после ужина, когда мы с Дитрихом показательно наслаждались сочными бифштексами с картофельным пюре, а генерал, злобно зыркая на нас исподлобья, натужно ел свое морковное суфле, я невинно поинтересовалась, как же так случилось, что на столе нет яблок? Мол, злые языки говорят, что урожай этих фруктов в этом году был необычайно богат. Генерал, пожевав губами, неохотно ответил, что все яблоки уже на хранении. Одним словом, кто не успел, тот опоздал. А ты, душенька, опоздала в любом случае.

Я картинно изогнула бровь, изумилась в общем:

– И что же, никак нельзя достать один ящик для нашего стола?

Старик ничего не сказал, только губами пожамкал, очевидно, счёл за лучшее промолчать. А мальчик, наивная душа, тут же выдал:

– Вот приедут принцы, тогда яблоки и другие фрукты будут на столе, а они откусят кусочек от яблока и кидаются потом огрызками!

Дед вспылил, яростно скалясь на внука:

– Не говори глупости! Принцы - воспитанные молодые люди! И их матушка, княгиня Ирма, не позволит им так себя вести…

У Дитриха показались слёзки на глазах, нижняя губа упрямо выпятилась, и он все равно сказал, прямо смотря на старика:

– Их матушка позволяет им все, лишь бы они к ней не приставали, не донимали и позволяли заниматься своими делами!

Видя, что обстановка за столом накаляется, я преувеличенно бодро произнесла, что всё в порядке, максимально ласково улыбаясь в сторону пасынка. Что-то мне подсказывало, что дедуля так просто это свободомыслие детское может не оставить. А в то, что он не оставит просто так моё самовольство, и так понятно. Наверное, нет таких существ среди дьявольских созданий, с которыми бы меня не сравнили, сочиняя гневную петицию, адресованную моему возлюбленному супругу. Последнее заставило меня развеселиться, поэтому я уже гораздо веселее произнесла: