Графиня Кейт
Шрифт:
— Да это все уж было устроено в Борнмуте. Я думала, что вы знаете! Разве миссис Вардур не просила у вас позволения?
— Миссис Вардур говорила что-то о надежде видеть вас в Лондоне, но я не ответила ей ничего определенного. Я разрешила вам общаться с их семейством в Борнмуте, но не вижу необходимости поддерживать знакомство по возвращении в Лондон.
— То есть я не могу поехать к ним в понедельник? — глаза Кейт были готовы наполниться слезами.
— Конечно, нет. Вы потеряли мое доверие, я не могу на вас положиться. К тому же я не знаю, с кем вы можете
— Ах, тетя Барбара! Тетя Барбара! Я же им обещала…
— Не нужно было обещать.
— Но ведь они будут меня ждать. Им будет очень досадно…
— Этому уж я не могу помочь. Они должны были обратиться ко мне и сначала спросить моего согласия…
— Да, может быть, — сказала Кейт, не теряя еще надежды, — миссис Вардур напишет вам нынче же. Если напишет, вы мне тогда позволите ехать?
— Нет, Кэтрин. Пока вы под моим надзором, я за вас отвечаю и не могу отпустить вас неизвестно куда. И довольно об этом говорить. Напишите записку с извинениями, лакей отнесет ее на почту.
Кейт так разозлилась, что забыла даже о страхе перед теткой.
— Я не стану извиняться! — крикнула она. — Я напишу, что вы меня не пускаете!..
— Вы напишете записку так, как подобает благовоспитанной девушке, — спокойно сказала леди Барбара, — такую, чтобы никого не обидеть.
— Я напишу правду: что вы не пускаете меня к старым друзьям!
— Пойдите в классную и напишите приличную записку, Кэтрин. Я сейчас приду и проверю! — повторила леди Барбара, с трудом сдерживая гнев.
Кейт побежала в классную, пылая досадой, гневом и отчаянием. Она не могла даже плакать и металась по комнате, на чем свет кляня про себя тетку Барбару и все больше разжигая свое бешенство.
Через несколько минут тетка открыла дверь.
— Где записка? — спросила спокойно леди Барбара.
— Я не написала ее…
— Тогда садитесь сейчас и пишите, — в голосе леди Барбары позвякивали льдинки.
Кейт надулась, но повиновалась.
— Я напишу, что вы не позволяете мне к ним ехать, — пробормотала она, садясь.
— Пишите так, как я буду вам диктовать! «Милая миссис Вардур».
— Написала.
— «Вы, должно быть, ожидаете меня в понедельник».
— Не «должно быть», а «наверняка»! Я знаю, что меня ожидают!
— Не перебивайте и пишите: «Вы, должно быть, ожидаете меня в понедельник, так как об этом что-то было говорено в Борнмуте. Хочу предупредить Вас, что приехать в этот день к Вам мне будет невозможно, ибо тетушка заранее распорядилась уже этим днем за меня…»
— Уж, конечно, я этого не напишу! — воскликнула Кейт, от негодования переходя все границы приличия.
— Опомнитесь, леди Кергвент! — сказала спокойно леди Барбара.
— Но это же неправда! — закричала Кейт и спрыгнула со стула. — Вы не распорядились за меня этим днем заранее! Я этого не напишу! Я не стану писать ложь, и вы не заставите меня это сделать!
— Я запрещаю вам употреблять такие выражения, особенно в мой адрес! — сказала
Ее спокойствие взбесило Кейт еще больше.
— Я не стану писать ложь, не стану говорить ложь! Ни для вас, ни для кого бы то ни было! Можете меня убить, но я этого не сделаю!
— Довольно, леди Кергвент! — отрезала леди Барбара. — Когда вы опомнитесь, пожелаете извиниться передо мной за дерзость и решите показать письмо — такое, какое мне хотелось, чтобы вы написали, — тогда приходите ко мне.
Сказав это, леди Барбара вышла с таким равнодушно-невозмутимым видом, точно она была выкована из железа. Однако внутри у нее все кипело, и она готова была заплакать от огорчения и досады.
Кейт уже больше не металась по сторонам. Она была в большом негодовании, но вместе с тем и гордилась собой. Говоря книжным слогом, она представляла себя героиней, пострадавшей за привязанность к старым друзьям и за нежелание участвовать в обмане.
«Они хотят разлучить меня с друзьями, — думала она, — заставить лукавить и задирать нос! С тех пор, как я приехала сюда, они все больше и больше меня портят! Теперь уже учат лгать и пренебрегать Вардурами! Никогда, никогда я этого не сделаю! Хотя я и беззащитная девочка, но буду мужественной, как мои предки-рыцари. Буду стоять за правду! Вот только… Что они со мной теперь сделают? Как же я вынесу ужасное выражение лица тетки Барбары? Может быть, все-таки написать так, как она сказала?»
Бедное сердечко сжималось от страха и готово было выскочить из груди. Сейчас Кейт нисколько не походила на своих храбрых предков, о которых только что думала.
— Я теперь дурная! — простонала девочка. — Я не оправдала доверия! Я гораздо хуже, чем была! О, если бы только здесь был папа!..
И тут на губах юной графини заиграла улыбка. «Если папа не приедет сюда, то почему бы мне самой не отправиться к нему? — подумала девочка. — Папа наверняка хотел бы, чтобы я возвратилась… И он скорее умер бы, нежели допустил, чтобы его дочь принуждали лгать и делали бы из нее злую девочку! Может быть, он спрячет меня в Олдбороу? Пускай дядя Джайлз сделается графом Кергвентом вместо меня, если ему хочется! А с меня довольно! А дома Сильвия, Мэри, Чарли, Эрмин!.. Конечно, надо идти туда, где со мной будут ласковы!»
Сердце Кейт сильно забилось. «Да, да, — продолжала она уговаривать себя, — я знаю, как это устроить! Надо только добраться до Олдбороу, а папа спрячет меня от тетки Барбары и от лорда-канцлера. Даже если придется вернуться сюда, я, по крайней мере, хоть раз поцелуюсь с домашними. А то, пожалуй, если не поехать теперь, то никогда с ними больше и не увидишься!»
Кейт вынула кошелек: в нем оказался золотой и немного серебра. На дорогу хватит! Девочка достала дорожный мешок, положила туда несколько любимых книг, а потом осторожно выглянула за дверь. Только бы удалось без затруднений выйти из дома! Скорее всего, ее не хватятся до обеда. Секунду поколебавшись, Кейт рискнула выйти и на цыпочках побежала в свою комнату.