Графиня поневоле
Шрифт:
И дождавшись, когда рыжеволосая спасительница утащит сопротивляющегося Сморчкова как паук муху в уголок, я пулей взлетела с пуфика и бросилась к выходу из зала. Сзади раздался сдавленный женский крик и возмущенные вопли. Судя по всему, Сморчков устранил препятствие и теперь несся следом. Мои ноги летели уже по гравийной тропинке сада. Да так, что земли я почти не чувствовала.
— Стой! — орал сзади Сморчков. — Задержите ее!
Это он прокричал охранникам. Один из парней в камуфляже бросился ко мне, пытаясь загородить дорогу. Однако я ловко увернулась и пронеслась
Вот и ворота! Сейчас проскользну, а там только меня и видели!
— Закройте ворота, мать вашу! — надрывался Сморчков.
Тяжелые железные створки начали смыкаться прямо перед моим носом.
Я замешкалась на секунду. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы рука преследователя схватила меня.
— Отпусти! — проорала я, заметив, что охранники замерли неподалеку, явно не решаясь влезать в семейные разборки. — Не смей прикасаться, урод! Отпусти!
Изо всех сил я ударила Сморчкова ногой по голени, с удовольствием услышала, как он охнул от боли. Но затем преследователь вдруг прыгнул на меня, навалился и подмял под себя. Падая, я ударилась другой стороной головы об еще один камень, а потом… Потом поняла, что и горе-муженек, и все окружающее уплывают куда-то вдаль…
Я летела… Но не вниз, что было бы логично, а куда-то вверх. Глаза я зажмурила, потому что мне было страшно. Наверное, так люди умирают, вот и пришел мой черед…
Глава 4
Летела я не слишком долго, а приземление прошло незамеченным. Потому что очнулась я, лежа в мягкой постели. Медленно приоткрыла один глаз и огляделась. Я точно находилась не в саду возле злополучного ресторана, и рядом, к счастью, не было никакого Сморчкова. Но эта обстановка… Мой отец, конечно, любил помпезную роскошь, и наш загородный дом обставлял, что называется, дорого-богато, но то, что предстало перед моими глазами здесь, затмевало все виденное ранее.
Не успела я как следует насладиться резными завитушками на столбиках кровати созерцанием тончайшего нежного шелка полога, как этот самый полог кто-то резко отодвинул:
— Арида! Очнулись наконец-то! — ворчливым, но довольно обеспокоенным голосом произнесла пожилая женщина.
— Что? Какая Арида? — пробормотала я, растирая все еще сонные глаза кулаками и присаживаясь на кружевном постельном белье. — Меня Арина зовут, Арина Беликова…
Я замолкла. Я ведь уже никакая не Беликова, а Сморчкова, вообще-то…
— Арида Белль Эро Фонт, у вас жар! — непререкаемым тоном произнесла женщина. — Вы вчера ранение получили в саду, долго без сознания были. А сейчас, похоже, воспаление начинается… Ах, как это все не вовремя, как будет гневаться господин Октавий…
Женский голос, скрипучий, наполненный страхом, доносится до меня как будто сквозь вату — мягкую, пушистую и обволакивающую. Но долго пребывать в блаженной неге мне не дали. Женщина уцепилась в мое плечо и грубо потрясла:
— Поднимайтесь! Ваша свадьба через пару дней. Не хватало еще, чтобы вы ее проспали. Ваш отец тогда всех нас выгонит. И вас,
Я открыла глаза. Пожалуй, от это докучливой дамы просто так не отделаться. Но какая свадьба? Ведь она же состоялась вчера? Или та стремная церемония считается недействительной?
Я попыталась сесть и застонала, голова болела нестерпимо. Женщина с беспокойством уставилась на меня:
— Придется потерпеть немного. Сейчас девку за лекарем отправлю. Он вам травок даст, авось и обойдется все.
Когда она удалилась, я осторожно приоткрыла полог. И тут же его задвинула. Потому что думала, что осталась одна, в то время как в моей комнате находилось еще несколько девушек. Что они все здесь делают?
И хоть я видела их всего лишь мгновение, одеяния присутствующих показались мне довольно странными. Девицы были наряжены в длинные, до пят, кремовые платья изо льна или тому подобной холстины. Глаза их были опущены вниз, на меня они не смотрели. Лишь одна из них, крайняя справа, с приятным, чистым лицом, чуть подрагивала ресницами. На щеках ее красовался завидный деревенский румянец.
Подождав еще минуту, я снова высунулась из-за своего укрытия:
— Эй, вы кто? — спросила я, понимая, что мой голос, наверное, в результате вчерашнего приземления головой на камень, звучит довольно хрипло.
Крайняя девушка вздрогнула, услышав мой, голос, но, тем не менее, никто из них ничего не произнес.
— Лея! — в комнату тяжелой поступью вошла пожилая женщина и дернула за руку крайнюю румяную девушку. — А ну, живо к господину Трисмегисту, срочно скажи, чтобы шел! Давай, поворачивайся, лентяйка!
Девушка снялась с места и мигом скрылась в дверях.
Да что тут происходит, в самом деле? Рассердившись, я опустила ноги вниз, собираясь покинуть кровать, которая оказалась довольно высокой, а спускаться с нее предлагалось по ступенькам. Ну и ложе!
Едва я ступила на первую ступеньку, как пожилая женщина сделала знак рукой и ко мне кинулись пара девушек. Они взяли меня за руки с двух сторон, помогая спуститься. Наконец я стояла на твердом полу, с изумлением озираясь по сторонам. Затем, почувствовав сильную слабость, опустилась в глубокое, стоявшее у окна кресло. Пожилая женщина с неприятной угодливой улыбочкой не спускала с меня глаз.
Я изумленно оглядывала то, что на мне было надето. Это был очень тонкий, мягкий пеньюар, удивительно красивый, нежного голубого оттенка с настоящими венецианскими кружевами. Откуда такая роскошь? Неужели Сморчков упрятал меня в элитную клинику для душевнобольных богачей?
Спустя минут пятнадцать, которые я провела за поеданием прекрасного сытного завтрака, в двери, запыхавшись, вбежала румяная девушка, которую пожилая дама называла Леей. За ней следовал высокий, вертлявый, очень худой мужчина, затянутый в блестящий серебристо-черный костюм. В руках мужчина сжимал видавший виды кожаный саквояж.
— Вот, господин Трисмегист, похоже, бред у нее. Надо что-то делать, иначе, сами понимаете…
Тут женщина взглянула на меня, пытавшуюся встать с кресла и вскрикнув, она проорала: