Графиня Стефания - Начало...
Шрифт:
Стефания стояла немного в стороне, наблюдая, как все её команды выполняются с точностью и заботой.
Она села рядом с пожилой женщиной, пытаясь поймать её взгляд.
— Вам нечего бояться. Мы поможем. Просто расскажите, что произошло, — произнесла более спокойно.
Женщина всхлипнула, опустив голову, избегая взгляда Стефании. Её голос был тихим, дрожащим, будто каждое слово давалось с трудом.
— Меня зовут Ания, — прошептала она, едва поднимая глаза. — Это мой муж Николя, наших девочек зовут Тания и Мария, наш сын — Оливер.
Она замолчала, словно пытаясь собрать силы, но, увидев, что никто из присутствующих не проявляет враждебности, немного расслабилась. Стефания
— Мы живём в лодке, — продолжила Ания чуть увереннее. — Она является нашим домом. Муж и сын ловят рыбу, это всё, что мы умеем. Иногда улов удаётся продать, иногда выменять на еду и одежду. Мы не жаловались… мы были счастливы. Мы сами выбрали такую жизнь.
Голос её снова дрогнул, и она сжала плед крепче, как будто это могло защитить её от воспоминаний.
— Несколько дней назад мы были в южной бухте, когда к нам подошёл мужчина. Он назвался Ромом, и с ним была его жена — Ядвига. Они пообещали заплатить, если мы отвезём их к северному берегу, где, как он сказал, живёт его семья. Мой Николя не хотел соглашаться, но… — Ания медлила, её голос стал почти шёпотом. — Но я уговорила его. Нам нужны были деньги, у нас каждый медяк на счету, а Ром пообещал золотой.
Стефания молча слушала, её глаза оставались спокойными, но внутри уже нарастала тревога.
— Николя попросил половину суммы вперёд. Ром заплатил два серебряных, сказав, что с ними поплывут ещё двое слуг. — Ания затихла, её лицо вдруг потемнело, как будто она снова вернула в тот день, на лодку… — На второй день пути… я заметила… что слуги Рома странно смотрят на наших дочерей.
Женщина судорожно вздохнула, её руки начали дрожать. Она отвела взгляд в сторону, словно не могла выносить ту боль, которую в ней вызвали эти воспоминания. Ания, всхлипнула, пытаясь сдержать слёзы.
— Я обратилась к жене Рома, к Ядвиге, — продолжала она, с трудом глотая слёзы. — Попросила её поговорить со слугами, чтобы они оставили девочек в покое. Но она… Она только рассмеялась… Сказала, что ничего страшного с ними не случится, если её слуги немного позабавятся.
Её слова эхом отразились в тишине. Воины, стоявшие неподалёку, напряжённо сжали кулаки. Их взгляды налились ненавистью к Романо и его людям, так что казалось, если бы они могли, то убили бы их снова, без малейшего сожаления. Николя, обняв жену, старался успокоить, хотя сам выглядел так, будто с трудом держит себя в руках.
— Николя пригрозил им, что выкинет за борт, если они ещё раз взглянут на наших девочек, — продолжила Ания, немного успокоившись. — Нам оставалось плыть ещё трое суток. Двое из них девочки не отходили от отца и брата ни на шаг. Слуги перестали на них поглядывать, и мы подумали, что опасности больше нет.
Она сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами для того, чтобы продолжить. Стефания пристально наблюдала за её лицом, чувствуя, что самое страшное ещё впереди.
— На пятые сутки… — голос Ании задрожал, и она прикрыла лицо руками. — Посреди ночи мы услышали крики Тании и Марии. Мы вскочили с тюфяков и бросились к ним. Мы успели… — она снова всхлипнула. — Ром был в ярости, кричал, что накажет слуг на берегу, но Ядвига начала с ним ругаться… Она сказала… что это она разрешила им. Мол, всё равно девкам не жить, как и всем нам.
От этих слов по лагерю пробежал холодок. Воины, молча слушавшие рассказ, не скрывали своего гнева. Один из них стиснул меч так, что побелели костяшки.
— Целые сутки мы боялись, что нас убьют и сбросят в море. Но наконец показался берег. Когда мы причалили, слуги вытащили нас на сушу…
Она замолкла, опустив голову
— Николя попытался противостоять им, — продолжила она с трудом. — Но их было слишком много… Они избили его и нашего сына, привязав нас к дереву. Меня и девочек… привязали рядом. Потом притащили мужа и сына и оставили нас там. Одних. Николя и Оливер были избиты, истощены, им нужна была помощь, но я ничего не могла сделать… Двое суток мы ждали в страхе. А потом Ром вернулся. Он накормил нас и напоил водой, пообещав, что отпустит, когда вернёмся в южную бухту, — её голос стал едва слышным, как будто она боялась снова пережить тот ужас. — Но это было пять дней назад… Он так и не вернулся. По ночам шёл дождь, и только благодаря этому мы могли пить… Мы уже попрощались друг с другом, приготовившись к худшему… когда ваши воины нашли нас. Графиня Стефания, мы благодарны за наше спасение. У нас нет ни гроша, чтобы хоть как-то отблагодарить вас, всё забрали слуги Рома, но мы готовы служить вам. Верой и правдой. У нас осталась только наша честь, — сказала она, опустив глаза, а потом снова прижалась к мужу и сыну, ища в них тепло и утешение.
Злата и Маришка, сидевшие рядом с близняшками, обнимали их с материнской нежностью, не сдерживая слёз. Лица девушек были мокры от горьких воспоминаний, а их тела дрожали от жутких воспоминаний. Воины, молча стоявшие рядом, стиснули челюсти. Неон, Клим, Назар и Ясень едва сдерживали свою ярость. Тишина была тяжёлой, наполненной горечью.
— Дорогая Анни, Николя, вам больше нечего бояться. Все, кто причинил вам боль, были наказаны. Романо был казнен вместе со слугами, три дня назад. Вы в безопасности. И вам не нужно благодарить меня за спасение — это мой долг, как хозяйки этих земель. Если вы захотите, я могу дать вам дом со всеми удобствами, который будет только вашим. У вас будет работа, а у ваших детей — будущее. Назар и Злата, старосты одной из моих деревень, возьмут вашу семью под свою опеку, пока вы не окрепнете. Подумайте над моим предложением. Через два дня мы возвращаемся домой. Если вы захотите вернуться к прежней жизни, я дам вам крепкую ладью и двадцать золотых. Этого хватит, чтобы прожить спокойно несколько лет.
Говоря это, Стефания чувствовала внутреннюю тяжесть, будто вина за все деяния Романо и его приспешников лежала на её плечах. Она понимала, что казнить его нужно было ещё в поместье, когда стала понятно, каким зверем он является…
Николя посмотрел на свою жену, а затем на дочерей. На его лице отразилась боль.
— Леди, мы не хотим тянуть с ответом. Я и Анни выбираем будущее для наших детей. Мы согласны уехать с вами, — его голос был тихим, но твёрдым. Николя слабо улыбнулся, целуя жену и сына в лоб. — Мы хотим, чтобы у наших детей был свой дом.
Стефания кивнула, чувствуя, как груз её вины немного ослабевает. Она была благодарна за доверие, которое эта семья оказала ей, и знала, что сделает всё возможное, чтобы оправдать его. Время — песок, беды теряют свои краски, боль, притупляется, жизнь, обретает новые краски. Через час, они продолжили свой путь, до берега моря остались считанные часы…
11.
Бухта захватывала дух своим величественным видом. Высокие скалы вздымались в небо, словно стражи этого затерянного мира. Береговая линия — смесь белоснежного песка и чёрного песчаника — контрастировала с бирюзовой гладью моря, которое лениво касалось земли, а затем медленно откатывалось обратно. Это место казалось нетронутым, диким и почти волшебным. Пышная, экзотическая зелень обрамляла бухту, а над головой порхали разноцветные райские птицы, создавая ощущение настоящего рая.