Грань креста (дилогия)
Шрифт:
— А добирался как?
— Диспетчер подсказывал, сэр.
— Горе ты моё…
Люси наскучили бесцельные вздохи, и она внесла конкретное предложение:
— Значит, так. Перемещайся прямо по дороге, покуда не найдём, к чему привязаться. Ориентир какой-нибудь. Вперёд!
— Есть! — вскричал Патрик, радуясь ясности задачи, и двинул несчастный аппарат, куда сказано.
Вышедший откуда-то приземистый шестилапый зверь с постной мохнатой мордой внимательно прочитал украшающую нашу машину надпись «Санитарный транспорт» и, не найдя в ней ничего для себя интересного, уныло зевнул
По прошествии некоторого времени дорога вывела нас в просторную долину, со всех сторон окружённую пологими зелёными холмами. Шоссе пересекало её, теряясь где-то на горизонте. Центр долины занимало почти идеально круглое озеро невозможного в природе густо-оранжевого цвета. У ближнего к нам берега поднималась вверх исполинским указующим перстом голая скала, протыкая остриём вершины облака.
— Замечательное место для суицида, — заметила начальница, — взобраться на макушку — и башкой в озеро. Тем паче цвет у него такой приманчивый.
— Одна загвоздка — как туда попасть. По такому столбу ни один альпинист не залезет.
— Ну и замечательно. Раньше сорвётся — раньше цели достигнет. А?
— Ага. Только вот жилья поблизости не наблюдается. Как узнаем, где мы?
— А ты карту ещё не пропил? Столь приметный столбик не может там не обозначаться. Да и водоемчик… Спорим на пиво, что он будет обзываться озеро Оранжевое? Если да, то я за твой счёт угощаюсь, если нет, то ты мне за пивом бежишь. Замётано?
Я не сразу оценил словопостроение мышки, а когда осознал смысл сказанного, то мог лишь покрутить носом:
— Ловка!
— Стою на том! Так что там с картой?
Я пошарил за сиденьем. Планшетка из самолёта нашлась сразу Открыл, ловя на лету выпавшие из неё листочки с обгорелыми краями. А я и забыл про них! Должно быть, немаловажные были документы, если их перевозили в таком дорогом и хитроумном кейсе, да ещё и пристёгивались к нему. Ладно, на досуге почитаю. Если он будет, этот досуг. Развернём-ка то, за чем лезли. Хорошие карты, подробные. Даже отдельные строения обозначены.
— Шура, я что-то не пойму.
— В чём дело, начальница?
— Не такие они, как должны быть. Где, скажи на милость, здесь сектора? Поверхность изображена так, словно она цельная, координатная сетка абсолютно произвольная. Как можно определиться по карте, если граница сектора лежит так. — Люси пристроила хвост наискосок листа, иллюстрируя свои слова. — Вот произойдёт перемещение и что получится? Полсектора на этой странице, полсектора — незнамо где.
— Я не настолько хорошо представляю себе этот мир, чтобы спорить с тобой. Поэтому вынужден согласиться. Но скажи, доктор, а тебе не приходило в голову, что эту карту и рисовали с нормальной неподвижной земли? Ведь в моём родном мире, в твоём, да, поди, и во всех прочих, земная кора не движется по пять раз на дню, а? По-моему, как раз все эти перемещения — дело абсолютно ненормальное. Я, когда первый раз услыхал о них, долго в себя прийти не мог. И до сих пор дико.
В разговор вмешался Патрик:
— Я полагаю, это справедливо, мэм. Осмелюсь заметить, честный кусок земли не должен бегать туда-сюда. Если бы наше картофельное поле там, дома, в Ирландии,
Люси почесала задней лапкой за ухом.
— А ведь вы правы, ребята. Я так давно здесь торчу, что вовсе мозги набекрень съехали. Что ж получается, здешний мир не всегда был таким?
— Выходит, так.
— Интересно, с чего бы он взбесился? Это не по нашей части? Может, ему успокоительного прописать покруче, так он и дёргаться прекратит, а? Ну, хорошо. Тогда кажите, где на этой карте мегаполис? Он-то куда испарился?
— Наверное, карта старая, мэм. Может, его в то время ещё не построили. Вот же, видите, городки небольшие есть.
— Да, парни. Уели. Что-то я сегодня не в разуме, соображаю туго. Два: ноль в вашу пользу. Раз такое дело, то пиво с меня. Заслужили честно. Остаётся надеяться, что скала не выросла здесь после создания данного шедевра картографии.
— Не должна бы вроде.
— Тогда ищите.
— Зенит, ответь Зениту Прокоп-Бенедикт один-девять!
— Слышим вас, один-девять.
— Свободны.
— Где вы находитесь, девятнадцатая?
— Зенит, мы стоим приблизительно в двух милях к востоку от озера Кирпичного (Люси, ты проспорила).
Диспетчер очень долго соображала, где такое озеро может находиться, наконец родила:
— Пауль-Борис один-девять, как слышите Зенит?
— Слышим вас.
— Один-девять, мы тут всей сменой гадаем, помогите решить задачку: как вы там оказались?
— Дать трубку Патрику?
— Ах да, чёрт, забыли. Нам всё ясно, девятнадцатая. В вашем районе жилья нет, так что вызовов тоже нет. Выезжайте из долины, уходите направо (следует подробное описание дороги, явно рассчитанное на Патрикову бестолковость), у Лучков отзвонитесь повторно. Как поняли нас?
— Выполняем.
— Им всё ясно. А вам, глубокоуважаемый погонщик сего почтенного тарантаса? — уколола пилота Люси.
— Так точно, мэм. Виноват, мэм.
— Шура, а почему ты строем не ходишь? Вот, бери пример с Патрика. И вообще мне, кажется, пора присваивать звание «генерал от психиатрии», раз у нас вместо бригады казарма.
— Я могу со всей определённостью из списка возможных причин вашей, госпожа генерал, смерти одну исключить.
— Докладывай.
— Скромность.
— Р-разговорчики! Как насчёт пары нарядов вне очереди? По мытью салона, скажем?
Глава двадцать пятая
А почему бы мне не посмотреть горелые документы, покуда есть время? Может, их давно пора в окошко отправить, а может, наоборот, что-нибудь полезное вычитаю.
Хрупкие, пожелтевшие от времени и огня листочки норовили рассыпаться в руках, опадая бумажной трухой на брюки. Люси к моему занятию интереса не проявляла, коротая время традиционным образом — глядя сны в перчаточном ящике. Неизбежные в любой машине гаечки и сломанные ручки, пребывавшие там, она давно уже повыбрасывала, натащила ворох тряпочек и отдыхает с комфортом. На особо тряских дорогах мышка требует закрыть крышку отсека, чтоб не выпасть ненароком.