Грань судьбы
Шрифт:
Он мог бы погрузить детей на виверну и отправить их с Гастоном, а сам отправиться по побережью в штат Вашингтон. О том, чтобы самому пройти через Грань, не могло быть и речи — это была дикая местность. Идти через Зачарованный было слишком опасно — Демократия Калифорнии состояла из набора баронств, лишь слабо организованных в страну. В распоряжении каждого барона была собственная армия. Они не любили своих соседей, но ненавидели чужаков. Оставалось только путешествие через Сломанный в украденной машине, готовой быть остановленной каждым дорожным патрульным с половиной мозга.
А еще он мог просто взять с собой
Кальдар смерил Джорджа тяжелым взглядом.
— Скажи мне, почему бы мне не погрузить вас на виверну и не отправить обратно в любящие объятия вашей сестры?
— Мы можем быть полезны, — ответил Джордж.
— Как же? Ты считаешь, что умнее всех вокруг, а он, — Кальдар указал на заднее сиденье, — он не может контролировать себя и начинает ломать ноги, если кто-то смотрит на него слишком долго. То, чем я занят, требует идеального расчета времени, решимости и хладнокровия, и ничего из этого вы до сих пор не продемонстрировали.
Джордж покраснел.
— То, что ты розовеешь, как счастливая невеста, говорит мне, что ты не очень подходишь для моей работы.
Румянец исчез.
— Мы можем быть полезны.
— Никто не обращает на нас внимания, потому что мы дети, — сказал Джек с заднего сиденья. — Я могу пролезть куда угодно. Я могу взобраться на стену, подслушать разговор и пересказать его тебе слово в слово. Джордж может оживить мышь, отправить ее в запертую комнату и рассказать тебе, что внутри.
— Мы свободно говорим на трех языках, — сказал Джордж. — Мы обучены самообороне, мы знаем правила этикета, и мы мотивированы.
— Чем именно? — спросил Кальдар.
— Мы эджеровские отбросы, — сказал Джордж. — Неважно, насколько мы совершенны, нас никогда не примут полностью. Я никогда не смогу занять такой политический пост, как Деклан, а если бы и смог, то не имел бы такого влияния, как он.
Кальдар взглянул на него. Вот это было уже интересно.
— Что заставляет тебя так думать?
Джордж выдержал его взгляд.
— Дядя Деклана пытался записать меня в университет Селены. Это лучшая школа в Адрианглии. Я попал в один процент из девятисот лучших претендентов. Мне было отказано в приеме. Они знают, что Деклан может оплатить мою школу. Они просто не хотят, чтобы такие, как я, значились в их списках допуска.
Добро пожаловать в реальный мир, малыш. Зачарованный и не на это способен. Несмотря на все их реформы и разговоры о равенстве, родословная все еще имела значение в Зачарованном.
— Джек, по крайней мере, может служить в армии, но ему нужно держать себя в руках. Я не могу, — сказал Джордж. — Я быстр и силен, и могу хорошо драться, но у меня нет выносливости. Я работаю над этим уже два года, и десятимильная пробежка оставляет меня почти мертвым. Я не могу надеть пятидесятифунтовый рюкзак и пройти тридцать миль за один день. Я никогда не буду хорош в этом. Но я могу быть хорош в другом.
— «Зеркалу» все равно, даже если мы эджеровские отбросы, — сказал Джек. — И то, что я перевертыш, тоже не имеет значения.
Это было просто смешно. Эти двое детей думали, что они достаточно хороши, чтобы противостоять безжалостным убийцам, усиленным магией и обученным убивать.
— Это не упражнение и не тренировка. Никто не будет дуть в свисток и заставлять другую сторону прекратить стрельбу, пока мы сгрудимся и рассмотрим, что мы сделали не так. Это настоящее дерьмо. Люди, против которых я выступаю, убивают детей. Они не будут колебаться. Они перережут вам глотки и никогда больше об этом не вспомнят. Ваши жизни значат для них меньше, чем жизнь комара.
— Мы не дети, — сказал Джордж. — Ты убил своего первого мужчину, когда тебе было четырнадцать.
Ему придется кляпом заткнуть рот Гастону.
— Я участвовал в семейной вражде. Речь шла о гордости, ненависти и выживании. И меня окружала моя семья. Все по-другому, когда ты в группе. В дело вступает менталитет толпы.
Кальдар повернул направо и сбросил скорость. Граница впилась в них своими тупыми зубами. Дети ахнули. Машина продолжала катиться, давление перемалывало его, сдавливало кости, и вдруг они прорвались. Джордж кашлянул.
— Мы толпа, — сказал Джек.
Кальдар вздохнул.
— Скорее банда идиотов, и я самый большой идиот в ней.
Джордж осторожно кашлянул.
— Значит, это делает тебя главным идиотом?
Кальдар припарковал машину под деревом и постучал костяшками пальцев по голове Джорджа. Мальчик поморщился.
— Гастон тоже так делает, — заметил Джек.
— Семейное наказание. — Кальдар вышел из машины. — Вы поедете со мной в Вашингтон. Мне нужно найти там женщину. Вы не будете мешаться у меня под ногами. Больше никаких прогулок без присмотра, никаких походов и драк. Делайте, что вам говорят, когда вам говорят, или я свяжу вас по рукам и ногам, погружу ваши тощие задницы на эту виверну, и попрошу Гастона доставить вас домой к сестре с хорошенькой ленточкой, завязанной у вас на губах. Понятно?
— Понятно, — хором ответили два голоса.
Когда они поднимались по тропинке, он посмотрел на серый комочек в руках Джека.
— Как поживает кот?
— С ним все будет в порядке, — сказал Джек. — Ему просто нужно, чтобы кто-то позаботился о нем какое-то время.
Как и нам всем, подумал Кальдар. Как и нам всем.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ХЕЛЕНА д'Амри вдохнула вечерний воздух. Пахло лесом и сыростью. Она прислонилась к большому кипарису, ее плащ так точно повторял раскрас кипарисовой коры, что она была практически невидима. Дорога перед ней уходила вдаль, разделенная слабым мерцанием. Граница.
Хелена закрыла глаза и почувствовала успокаивающий поток магии. Здесь, в Грани, она была слаба, гораздо слабее, чем в герцогстве Луизианы, но за границей ее вообще не существовало. Пересекая границу она умрет. Она могла видеть другое измерение, но никогда не могла войти в него. Грань была ее пределом. Очень немногие из агентов «Руки» могли проникнуть в Сломанный. Ищейки были усилены по-другому, и все же едва ли треть ее команды смогла пересечь границу.
Это место было слишком сырым, слишком дождливым, слишком… зеленым. Ее Луизианское поместье тоже было зеленым, но там природа подчинялась ее воле, сформированная инструментами ее садовника. Здесь же она буйствовала, как бык, вышедший из-под контроля.