Грани одиночества
Шрифт:
Дети долго отказывались спать, тоскуя перед первой разлукой, и мы с мужем с удовольствием грелись их улыбками и объятиями. Диззи долго и ворчливо упаковывал наряды и драгоценности, которые я даже мерить не захотела, но вот наконец он ушел.
Что бы нас ни ждало завтра, это будет отчасти новая жизнь, а сейчас мне очень хотелось украсть у суеты и забот последние часы нашего беззаботного счастья. Я подошла к мужу и уткнулась лицом ему в спину, в районе лопаток, учитывая разницу в росте, и запустила ладони под свитер, гладя твердые мышцы пресса, слегка царапая, как любил
— Алла, иди ко мне, — повернулся Сэпий, захватывая меня в плен своих сильных и нежных рук. Муж начал плавить мое тело своими сладкими губами, но на сегодня у меня были другие планы.
— Сэпий, не торопись. Я хочу попробовать сегодня что-то особенное. Так в моем мире женщины доставляют удовольствие самым дорогим и любимым мужчинам, тем, кому доверяют безгранично, как я тебе. Правда, я не умею, но не переживай, я не причиню тебе вреда, — стала я уговаривать моего арахнида, который во время моей сбивчивой тирады смотрел на меня с нечитаемым выражением на строгом лице.
— После таких слов, даже если бы резала меня по кусочкам, я не шелохнулся бы. А что мне нужно делать в это время? — спросил муж, расцветая в хитрой улыбке.
— Ничего, просто лежать и получать удовольствие. Только если не понравится — скажи, хорошо?
Я неумело стянула свитер и брюки, обнажая своего мужчину, и в который раз залюбовалось его сухопарой фигурой, в каждой мышце которой чувствовалась сталь, потом игриво толкнула его на спину. Муж подчинился, послушно опускаясь на кровать. Мысль о том, что я собираюсь сделать, заливала лицо краской стыда, а заинтересованный взгляд Сэпия лишал мужества завершить начатое, поэтому я достала подготовленный заранее шарф и завязала ему глаза.
Если муж и удивился, то никак своего недовольства не выказал. Сначала я гладила шелковистую кожу шеи, целовала, прикусывала, опускаясь все ниже и шалея от собственной смелости и стонов Сэпия. Он пытался направлять меня руками, но я повелительно откинула их. Тогда он сжал длинными сильными пальцами покрывало и только выгибался в ответ на мои несмелые касания.
Я опустилась еще ниже, раздвигая руками длинные ровные ноги, чтобы мне было удобнее ласкать его плоть языком. Сэпий немного напрягся, не понимая, что я задумала, но подчинился мне. И вот я собрала все мужество и, наклонившись, лизнула нежную головку члена моего мужчины. Муж вскрикнул, а ткань в его пальцах затрещала. Видеть острую реакцию любимого было очень волнующе. Осмелев, я накрыла головку губами, обведя языком нежную расселину, на которой выступила прозрачная капля смазки.
К моему удивлению, противно мне нисколько не было. Необычно, пряно, но это ведь Сэпий, а в нем для меня нет ничего неприятного. Мужчина во время моих исследований, кажется, даже дышать перестал, учитывая, как резко он втянул воздух с низким грудным стоном, от которого у меня по коже волной побежали горячие мурашки возбуждения. Я уже более настойчиво стала гладить, посасывать, лизать, сдавливать губами бархатистую плоть, вбирая в себя так глубоко, как позволяли мои физические возможности. Сэпий изгибался, стонал, пока стоны не перешли в крики, а движения его тела не
— Алла, я больше не вынесу, умоляю… — прохрипел он, не понимая, о чем просит — остановиться или не останавливаться.
— Не сдерживайся, любимый, кончи для меня, — сказала я, не прекращая своих пыток, пока муж не излился мне на лицо, выгнувшись дугой и крича мое имя.
Мы дрожали, приходя в себя, — я от возбуждения, а Сэпий от остроты пережитого оргазма, а потом мой арахнид отыгрался на мне, удивляя безудержной страстью и нечеловеческой выносливостью. В эту ночь я не уснула, я просто позорно вырубилась от очередной волны острого удовольствия.
Глава 11
Император Андариэл Нимейский
Путешествие в усадьбу герцога Феросс заняло не очень много времени, но изрядно утомило. Накануне прошел сильный дождь, а сегодня было знойно и пасмурно, от духоты влажный воздух казался плотным, заставляя животных двигаться медленно, несмотря на усилия кучера.
К вечеру мы начали подъем в горы по ровной, чистой дороге, выдавленной в камне лучшими магами. Старый герцог Ластон Феросс очень любит свое родовое гнездо и никогда не жалел денег на его благоустройство. Чем выше в горы продвигался наш экипаж, тем становилось прохладнее, что не могло не радовать, но дышать легче не стало. К изменению высоты просто нужно привыкнуть.
В замок мы прибыли на закате, и я в сотый раз залюбовался изысканной и строгой красотой долины, расположенной между двумя красивейшими пиками Нимеи — Антар и Вертус. Если ниже долины склоны этих гор были покрыты вечнозелеными лесами, то выше виднелись только темные скалы и белые шапки ледников, а неподалеку от усадьбы раскинулось красивейшее голубое озеро с кристально чистой водой. Только в нем водится знаменитая горная форель с нежнейшим вкусом. При мысли о ней желудок неприлично заворчал.
— Потерпи, дружище. Наверняка наш повар расстарался к приезду гостей и порадует нас изысканными блюдами. Ты же знаешь, как матушка стремится нас закормить. Мне кажется, она до сих пор видит во мне маленького мальчика с разбитыми коленками, которого нужно постоянно обнимать и хорошенько кормить, — проворчал Сантос, не скрывая любви и нежности в голосе.
— Да, леди Белинда всегда была заботливой матерью, — с искренней улыбкой ответил я.
— Пожалуй. Тебя она тоже окружит своей иногда удушающей заботой, ты же знаешь, как ты дорог всем нам.
— Вы единственная моя семья. Стоит ли говорить, как я ценю доброту и внимание твоих родителей. Я скучал по этому месту. Жаль, что нечасто удается выбраться из столицы.
Под этот философско-ностальгический разговор мы подъехали к усадьбе. Лорд Ластон и леди Белинда в окружении пары десятков слуг и доверенных лиц встречали нас на пороге своего дома. Я отвесил полагающиеся случаю полупоклоны и наконец обнял ту, что десять лет заменяла мне утраченную мать.
— Андариэл! Как ты возмужал! Мы скучали, — сказала леди, гладя меня по спине теплыми пухлыми руками, а я с трудом сдерживал слезы радости. Что это со мной? Долой лишнюю сентиментальность!