Граница Света
Шрифт:
— Не откажусь.
Голдфилд придвинул к себе тарелку, наполненную Лилиан, и с минуту в раздумье смотрел на нее.
— Да, повезло, — проговорил он наконец и принялся за ужин. — Ты сама готовишь?
— Когда успеваю. Иногда Кэти подменяет меня в этом деле.
— Я не в курсе ваших дел с ФБР, — произнесла Кэтрин, хранившая молчание все это время. — Но мне все это не нравится.
— Детка, не переживай, — поспешила успокоить ее Лилиан. — Эту проблему мы как-нибудь решим.
— Решим. Конечно решим, — Гарри вздохнул. — Знаешь, о чем я сейчас подумал? — он посмотрел на Тревис. —
— Ничего, — отмахнулась она. — Я согласна готовить для тебя столько, сколько ты захочешь.
— Ловлю тебя на слове, — на его лице заиграла довольная улыбка.
— Ладно, ребята, — Кэтрин отодвинула от себя пустую тарелку. — Мне с вами конечно очень хорошо, но завтра у меня тест. Поэтому с вашего разрешения, я удаляюсь.
— Иди, — кивнула ей кузина. — Я сама помою посуду.
Оставшись наедине с Лилиан, Гарри напряженно посмотрел на нее.
— Что еще он от тебя хотел? — спросил он, намекая на Садри.
— Пытался убедить меня в том, что… — она осеклась. — Гарри, он знает, кто ты и пытался мне это доказать.
— Знает? — недоверчиво переспросил он.
— Во всяком случае, догадывается и намерен настаивать на своем, — она встала и начала собирать со стола пустые тарелки.
— Но откуда ему стало об этом известно?
— Метрополитен Музей, — объяснила Лилиан. — А потом он просто сопоставил факты.
— Значит, он знает, кто я, — задумчиво проговорил Голдфилд. — И в квартиру мою он тоже уже наверняка наведался.
— Можешь в этом не сомневаться. Садри может что-нибудь там найти?
— Может, — Гарри вздохнул. — И он найдет там то, что ищет.
— Что же делать? — Лилиан присела на стул рядом с ним.
— Пойдем спать, — он провел рукою по ее волосам. — Я не хочу, чтобы ты думала об этом.
— Я не могу об этом не думать, — он приложила его ладонь к губам. — Я не могу не переживать за тебя.
— Малыш, — прошептал он, придвигаясь к ней. — Я решу проблему по имени Рино Садри — вот увидишь! А теперь пошли спать.
Лилиан улыбнулась, понимая, что больше не может сопротивляться его взгляду.
— Мне надо помыть посуду, — слабо возразила она.
— Ладно, — он облизнул губы. — Тогда я тебе в этом помогу.
Глава 40
Рино Садри с видом полководца-завоевателя просматривал отчеты, лежавшие у него на столе. Сидевший в кресле напротив его помощник был белым, как полотно.
— Сэр, я не понимаю… не понимаю… — бормотал он.
— Зато я все понимаю, — победоносным тоном произнес Садри, не отрывая глаз от бумаг. — Так, что у нас тут?.. Ага! Язык, на котором были сделаны записи в тетрадях действительно древнегреческий. Прекрасно! Майки, можешь себе представить программиста, который ведет дневник на этом языке?
— Нет, — Дженкинс сокрушенно вздохнул.
— Слушай, а может это новый язык программирования?! — съязвил Рино. — Этакий греко-македоно-ориентированный, а?
Молодой агент хранил молчание.
— Понятно, — продолжал Садри. — Кстати, наш лингвист уже работает над всеми этими записями,
Дженкинс поднял на него глаза.
— В каком году, ты говорил, родился Гарри Голдфилд?
— В тысяча девятьсот семьдесят шестом, — молодой агент сглотнул ком в горле.
— Я тоже так думал, — Рино кивнул. — Но мы ошиблись! И теперь, боюсь, одному Богу известно, сколько на самом деле лет этому типу.
— Сэр, но такого не может быть! — Майк едва не заплакал.
— Знаю, но в данном случае нам придется абстрагироваться от всего реального, — Садри взял в руки следующий отчет. — Наш эксперт осмотрел все ценности, найденные в сейфе Голдфилда, и заключил, что все они подлинные и принадлежат эпохе Александра Македонского, в частности браслеты царя, его шейные украшения и перстни, — он отложил бумагу. — Я лично проверил каждую вещь, это не контрабанда. Человечество вообще понятия не имело о том, что эти драгоценности сохранились. Ирония судьбы, Майки. Мы даже не можем обвинить Голдфилда в воровстве. Как близкий друг Александра и его хилиарх, Гефестион — законный наследник всех этих богатств.
— Значит, вы все-таки думаете, что он — Гефестион? — со страхом спросил Дженкинс.
— Я в этом уверен, — Рино скрестил руки на груди.
— И что вы собираетесь делать?
— Доложу обо всем начальству, — федеральный агент начал собирать документы со стола.
— А если вам не поверят?
— Что значит, не поверят? — Садри раздраженно посмотрел на помощника. — Как можно не поверить фактам?!
— Но сэр, признайте, не так уж легко согласиться с тем, что человек, который должен был умереть в третьем веке до нашей эры, жив до сих пор. Как вы можете это объяснить?
Рино ответил не сразу.
— Пока никак, — признался он, наконец. — Но я найду ответ и на этот вопрос. Сейчас нам нужно найти Голдфилда и как следует его допросить.
— Думаете, он во всем сознается? — с сомнением спросил Дженкинс.
— Если не сознается, — Садри поднялся, — то мы должны заставить его это сделать.
Сложив все бумаги в папку, он вышел из кабинета и пошел вдоль ярко освещенного коридора. Остановившись перед лифтом и нажав кнопку вызова, он в очередной раз пробежался глазами по бумагам, лежавшим в папке, и остался доволен. Наконец лифт подъехал, и, войдя в кабину, агент нажал номер этажа, где располагался центральный аппарат управления ФБР.
Директор Бюро встретил его холодным скептическим взглядом.
— Присаживайся, — он указал Рино на кресло. — До меня доходят слухи о том, что ты сделал какое-то невероятное открытие. Это правда?
— Почти, — Садри кивнул. — Я хочу, чтобы вы взглянули вот на это.
Он протянул ему папку с отчетами. Директор Бюро взял документы и внимательно просмотрел каждый из них.
— И что? — он поднял взгляд на агента, отложив папку. — Что все это значит?
— Сэр, это значит, что мы имеем дело с очень необычным человеком, — Рино скрестил руки на груди.