Граница вечности
Шрифт:
Вернер долго не выпускал из объятий Валли.
— Мы не знали, — сказал он дрожащим голосом, — мы не знали, что ты приедешь.
— Я решила держать это в строжайшей тайне, — пояснила Ребекка.
— Это опасно? — спросила Карла.
— Конечно, — ответила Ребекка. — Но Валли решил рискнуть.
Потом вошла Каролин со своей семьей. Как и все остальные, она не сразу узнала Валли, а узнав, вскрикнула.
— Здравствуй, Каролин, — проговорил Валли. Он взял ее за руки и поцеловал в обе щеки. — Какая радость снова увидеть тебя.
Вмешался
— Я Одо, муж Каролин. Рад наконец с вами познакомиться.
Лили обратила внимание, как в этот момент по лицу Валли пробежало мимолетное выражение, заставившее ее подумать, что он увидел в Одо нечто, поразившее его.
Мужчины доброжелательно пожали друг другу руки.
— А это Алиса, — сказала Каролин.
— Алиса? — воскликнул Валли. Он с изумлением посмотрел на шестнадцатилетнюю девушку с длинными светлыми волосами, скрывающими ее лицо. — Я написал о тебе песню, когда ты была маленькой.
— Я знаю, — произнесла она и поцеловала его в щеку.
— Алиса все знает, — вмешался Одо. — Мы рассказали ей, когда она стала достаточно взрослой, чтобы понять.
Лили подумала, услышал ли Валли нарочитую нотку добродетельности в голосе Одо, которую она заметила. А может быть, она ошиблась, или же она чересчур чувствительна?
Валли не спускал с Алисы глаз:
— Я люблю тебя, но Одо вырастил тебя. Я никогда этого не забуду, уверен, что и ты так же.
Голос у него сорвался. Потом он совладал с собой и обратился ко всем:
— Давайте сядем за стол и поедим. Сегодня счастливый день.
Лили предположила, что за всё заплатил Валли.
Они все сели за стол. Несколько мгновений они держались, как не знакомые друг другу люди, чувствуя неловкость и придумывая, что сказать. Потом несколько человек заговорили одновременно, задавая Валли вопросы. Все засмеялись.
— Давайте по очереди, — сказал Валли, и все почувствовали себя раскованно.
Валли рассказал, что у него роскошная квартира, занимающая последний этаж высотного дома в Гамбурге. Он не женат, хотя у него есть любимая девушка. Раз в полтора или два года он ездит в Калифорнию и четыре месяца живет на ферме у Дейва Уильямса, и они делают новый альбом с «Плам Нелли».
— Я наркоман, — признался он, — но вот уже семь лет я не употребляю наркотики. В сентябре будет восемь. Когда мы даем концерт с группой, перед моей артистической уборной стоит охрана и проверяет, нет ли наркотиков у тех, кто идет ко мне. — Он пожал плечами. — Может быть, это странно, но иначе нельзя.
Валли тоже задавал вопросы, особенно Алисе. Когда она отвечала, Лили смотрела на сидящих за столом. Это ее семья: родители, сестра, брат, племянница, ее подруга, с которой она выступала. Как она счастлива, что они все сидят в одной комнате, едят, разговаривают и пьют вино.
И у нее промелькнула мысль, что в некоторых семьях так бывает каждую неделю и они считают это в порядке вещей.
Лили наблюдала за Каролин и Валли, сидящими рядом друг с другом. Им было хорошо и весело. Если бы события развивались
Валли рассказал для Алисы историю побега из Берлина. Когда он дошел до того места, как он всю ночь ждал Каролин, которая не пришла, она перебила его.
— Мне стало страшно, — призналась она. — Страшно за себя и ребенка, который был во мне.
— Я не виню тебя, — сказал Валли. — Ты поступила правильно. И я поступил правильно. Неправильно было то, что существовала стена.
Он рассказал, как он прорвался через контрольный пункт, сбив шлагбаум.
— Я никогда не забуду того человека, которого я убил, — произнес он.
— Это была не твоя вина — он стрелял в тебя.
— Я знаю, — согласился Валли, и Лили почувствовала по его голосу, что наконец он смирился с этим. — Я об этом сожалею, но не чувствую своей вины. Я поступал правильно, когда бежал, а он неправильно, когда стрелял в меня.
— Как ты сказал, — заметила Лили, — неправильно только то, что существует стена.
Глава пятьдесят четвертая
Начальник Камерона Дьюара — Кит Дорсет был низкого роста, толстый, имел волосы песочного цвета. Как и многие в ЦРУ, он плохо одевался. Сегодня на нем был коричневый твидовый пиджак, серые фланелевые брюки, белая рубашка в коричневую полоску и галстук тусклого зеленого цвета. На улице взгляд прохожего скользнул бы по нему, а мозг пропустил бы мимо как личность незначительную. Возможно, этого он и добивался, подумал Камерон. Или, вероятно, он просто имел плохой вкус.
— По поводу твоей девушки, Лидки… — проговорил Кит, сидя за большим письменным столом в американском посольстве.
Камерон был совершенно уверен, что Лидка не имела порочащих ее связей, но он насторожился, чтобы услышать подтверждение этого.
— …тебе отказано в просьбе, — закончил фразу Кит.
Камерон поразился.
— О чем вы говорите?
— Тебе отказано в просьбе. Какое из этих трех слов тебе не понятно?
В ЦРУ некоторые люди вели себя так, словно они в армии, и могли гаркнуть на любого, кто ниже их по званию. Но Камерон был не из тех, кого можно легко запугать. Он работал в Белом доме.
— Отказано по какой причине? — спросил он.
— Я не обязан сообщать причины.
В возрасте тридцати четырех лет у Камерона впервые появилась настоящая любимая девушка. После двадцати лет неудач он спал с женщиной, которая, как ему казалось, не хотела ничего, кроме как сделать его счастливым. Реальная перспектива потерять ее наполнила его смелостью висельника.
— Вы обязаны не быть дураком», — огрызнулся он.
— Следи за своим языком. Иначе в двадцать четыре часа улетишь домой.