Граница вечности

Фоллетт Кен

— То, что Монтгомери — негр.

— Поэтому ты и разговаривал с ним, Джордж? — продолжал допытываться Бобби.

— Полагаю, я не обязан был сказать ему, чтобы он убирался к черту.

— В следующий раз ты так и скажешь ему или любому другому репортеру, который попытается получить от тебя информацию, каким бы ни был цвет его кожи.

Джордж с облегчением вздохнул, услышав слова «в следующий раз». Это означало, что его не собираются увольнять.

— Спасибо, — сказал он. — Я буду об этом помнить.

— Так-то

лучше, — буркнул Бобби и ушел в свой кабинет.

— Ты легко отделался, Джордж, — проговорил Уилсон. — Видать, в рубашке родился.

— Да уж, — согласился Джордж и саркастически добавил: — Благодаря тебе, Деннис.

Все вернулись к своей работе. Джорджу не верилось, что он сделал. Он тоже по неосмотрительности подлил масла в огонь.

Он все еще находился в подавленном состоянии, когда на коммутатор поступил междугородный телефонный звонок из Атланты.

— Привет, Джордж. Говорит Верина Маркванд, — донеслось из трубки.

Ее голос обрадовал его:

— Как поживаешь?

Вся в тревоге.

— Как и весь мир.

— Доктор Кинг просил меня позвонить тебе и узнать, что происходит.

— Вы, наверное, знаете столько же, сколько и мы, — ответил Джордж. Он все еще находился под впечатлением от выговора, устроенного Бобби, и на всякий случай проявлял осторожность в своих высказываниях. — В газетах чего только не пишут.

— Мы действительно собираемся вторгнуться на Кубу?

— Это знает только президент.

— Будет ядерная война?

— Даже президент не знает этого.

— Я скучаю по тебе, Джордж. Хочется посидеть и поболтать с тобой.

Это удивило его. По Гарварду он не очень хорошо знал ее и не виделся с ней уже полгода. Ему в голову не приходило, что она может питать к нему такие чувства, что скучает по нему. Он не знал, что ответить.

— Что мне сказать доктору Кингу?

— Скажи ему… — Джордж замолчал. Он подумал о людях, окружавших президента Кеннеди: об опрометчивых генералах, рвавшихся в бой; о сотрудниках ЦРУ, пытавшихся быть джеймсами бондами; о репортерах, упрекавших президента в бездействии, когда он проявлял осторожность. — Скажи ему, что делами ведает самый разумный человек в Соединенных Штатах и нам незачем уповать на что-то лучшее.

— Хорошо, — отозвалась Верина и повесила трубку.

Но верил ли Джордж сам в то, что сказал? Он хотел ненавидеть Джона Кеннеди за то, как тот обошелся с Марией. Но мог ли кто-нибудь еще лучше, чем Кеннеди, пытаться найти выход из кризиса? Нет. Джордж не мог назвать никого, кто обладал бы правильным сочетанием смелости, мудрости, сдержанности и спокойствия.

Ближе к концу дня Уилсону позвонили, и он сообщил всем сидящим в комнате:

— Через госдепартамент получено письмо Хрущева.

Кто-то спросил:

— Что в нем говорится?

— Пока немногое, — ответил Уилсон. Он заглянул в свой блокнот. — Полный текст еще не получен. «Вы грозите нам войной, но вы

хорошо знаете, что в ответ вы получите по меньшей мере такие же последствия…». Оно было доставлено в наше посольство в Москве около десяти часов утра по нашему времени.

— Около десяти часов! Сейчас шесть вечера. Почему такая задержка? — спросил Джордж.

Уилсон снисходительно ответил, словно устав объяснять новичку элементарные вещи:

— Наши люди в Москве должны перевести письмо на английский язык, потом зашифровать и передать. После получения послания в Вашингтоне сотрудники госдепартамента должны расшифровать и отпечатать его. И каждое слово должно быть проверено и перепроверено, прежде чем президент отреагирует на него. Это длительный процесс.

— Спасибо, — сказал Джордж. Этот самодовольный тип все-таки многое знал.

Хотя была пятница и наступил вечер, никто не уходил домой.

Послание Хрущева поступало частями. Как и следовало ожидать, самое важное содержалось в конце. Если США пообещают не вторгаться на Кубу, писал Хрущев, «потребность в присутствии наших военных специалистов отпадет».

Это было компромиссное предложение — и хорошая новость. Но что конкретно это означало?

Вероятно, Советы уберут ядерное оружие с Кубы. И ничто другое уже не имело значения.

Но могли ли США обещать, что никогда не вторгнутся на Кубу? И вообще, допустит ли президент Кеннеди мысли, что будет повязанным по рукам? Джордж сомневался, что он оставит надежду избавиться от Кастро.

И как среагируют в мире на такую сделку? Не воспримут ли ее как удачу Хрущева во внешней политике? Или сочтут, что Кеннеди вынудил Советы отступить?

Джордж никак не мог решить, хорошая ли это новость.

В дверь просунулась голова Ларри Мохинни, стриженная ежиком.

— У Кубы теперь ядерные ракеты ближнего действия, — сообщил он.

— Знаем, — отозвался Джордж. — ЦРУ вчера обнаружило их.

— Это значит, мы также должны иметь их, — не унимался Ларри.

— Что ты имеешь в виду?

— На вооружении у сил вторжения на Кубу должно быть тактическое ядерное оружие.

— Ты так считаешь?

— Конечно! Комитет начальников штабов собирается потребовать его. Станешь ли ты посылать в бой наших солдат, которые вооружены хуже, чем противник?

Тут он прав, заметил про себя Джордж, но последствия будут ужасные.

— Выходит, что война с Кубой с самого начала обязательно будет ядерной.

— Все верно, — проговорил Ларри и вышел.

* * *

Напоследок Джордж навестил мать в ее доме. Она сварила кофе и поставила перед ним тарелку с пирожными. Он не взял ни одного.

— Вчера я виделся с Грегом, — сказал он.

— Как он?

— Такой же, как всегда. Только… Только он сказал, что я лучшее из того, что у него было в жизни.