Гранит науки и немного любви
Шрифт:
Засуетилась, словно мышь при виде тапка, отчаянно пытаясь найти, куда же спрятаться. Под гроб? Ага, прямо в пасть дракона. Там такие сильные чары, что разорвёт – и ничего не останется. Несомненно, та штучка и подпитывает ловушку.
Кажется, я поняла, каким образом принесут в жертву тех тридцать несчастных: банально заставят заглянуть в гроб. Но, если есть фальшивое обиталище тела, то где-то есть и настоящее. Неплохо бы его найти и схорониться рядом с чужими косточками – тут уж не до фырканья и жеманства, не попасться бы.
Не заботясь
Дверь распахнулась, и я сделала первое, что пришло в голову, – рухнула на пол. По идее, может пронести, если вошедшие будут смотреть прямо, а не под ноги. Лежу у незеркальной стены, справа, вроде, окна, тоже амальгамы не наблюдается, только вот своё отражения я всё-таки вижу. И это гадко до тролльей отрыжки.
Вошли двое. Оба – послушники. Первым делом глянули на гроб, направились к нему. Чувствуется, что из старых, ещё златорцев: бритые затылки, татуировки с мечом… Нажав на одну из львиных голов, они отодвинули гроб в сторону, открыв зияющий провал. Что там, я не видела и, честно, видеть не желала.
Возникла шальная мысль: по-пластунски добраться до двери, благо пол мою невидимость поддерживал, но остановила мысль о том, что копошащийся тёмный силуэт в зеркале скорее привлечёт внимание, нежели неподвижный.
Нащупала приколотую Ксержиком булавку под одеждой и погладила. Очень-очень хотелось воссоединения с отцом, даже на шее бы у него повисла. Но человек желает, а судьба скалит зубы.
– Глянь, что там такое? – один из послушников напрягся и, недоумённо потерев глаза, ткнул пальцем в мою сторону.
– Где? Я ничего не вижу.
– Да там, у стены. Странно, я тоже теперь не вижу. А в зеркале есть.
– Наверное, от бесовой магии рассудок мутится, – пожал плечами второй послушник, низкорослый и коренастый. – Прочти молитву Бархусу и посыпь нечистого святой пыльцой.
Правильно, я – иллюзия, проделки беса, тьфу, магии! На пыльцу согласна: можешь хоть зарыть. Просто нос зажму – и всё.
Но на мою беду послушник оказался ответственным и решил проверить.
Полог невидимости и некромантские чары – несомненно, вещи качественные, только прозрачной и бестелесной меня не делают. Поэтому не произошло ничего удивительного, когда нога мужчины наткнулась на мой живот. Нет, не поддал, просто упёрся в препятствие.
Туфли всегда были моим излюбленным оружием, и применила я его, не дожидаясь, пока меня сграбастают и отдадут на перевоспитание святым отцам. Тяжеловато будет объяснить, как дурочка, ничегошеньки не знающая про магию, смогла ей воспользоваться. Или позволила зачаровать себя. Учитывая, что мой фантом здесь же, в замке, и не разрушился – иначе тут такой переполох случился бы, – убедительно солгать не получится.
Послушник
Игра в салки утомляла и становилась опасной. Убежать от одного – положим, можно, а от двух? Первый послушник очухался и теперь принимал активное участие в забаве.
Поганцы пытались взять меня в клещи, оттеснить к стене, желательно зеркальной, и скрутить белы рученьки. И с каждой минутой у них это выходило всё успешнее…
С кислой улыбкой вспомнив утешение всех женщин о спящей ведьме внутри и: «В ярости я страшная», пошла в атаку. Каблуки острые, если в глаз попаду или в шею, то точно обезврежу. А что, есть другой выход? Взяла бы нож – был бы…
Исхитрилась болезненно ударить по плечу низкорослого, но попалась в руки второго. Отреагировала мгновенно: зубы, туфли, ноги. Вы за Бархуса, я – за саму себя.
Не заботясь о том, сколько деталей женского туалета оставлю в цепких пальцах – тряпки же, а не кожа, наживём другие, – рванулась к двери. Мой стремительный полёт прервали через пару мгновений, грубо заставив проехаться носом по полу. Кажется, даже кровь пошла – так я приложилась. Спасибо, ничего не сломала.
Послушники смеялись и злорадно живописали, как обрадуются святые отцы ведьме. Заверяли, что я как раз вовремя, что поспела на самое торжество… А я, словно кошка, отчаянно цеплялась пальцами за гладкие плиты пола. Были бы когти – скрежетала бы, оставляя бороздки.
Треклятое любопытство! Знала ведь, что от него кошка сдохла!
И тут послушники почему-то меня отпустили и во все глаза уставились на дырку в полу, образованную отъехавшим гробом. Я тоже посмотрела и ойкнула: над ней парил дух! Самый настоящий, напоминавший сгусток пара.
С залом начало твориться что-то не то: всё пришло в движение, пол заходил ходуном, постепенно опускаясь, а стена без зеркал отъехала, показав винтовую лестницу.
– Допрыгалась! – иронично шепнули мне в ухо, без спросу подхватили в охапку и потащили к лестнице. Я не сопротивлялась, гадая, как некромант умудряется держаться на ногах, когда всё вокруг качается.
Мельком глянула на послушников: отбивают лбы об пол, вообразив, что им явился Бархус. Но я-то знала, чьих это рук дело.
Оставив меня сидеть в безопасном месте, Ксержик обрёл видимость (ну да, в зеркалах он отражался, но смазано) и направился к послушникам. Моральным я его поступок назвать не могла, хотя умом понимала, что так и надо.
Нет свидетелей – нет проблем. Нет трупов свидетелей – проблем ещё меньше.
Однако некромант поступил иначе, нежели я предполагала. Жутко. Никогда ещё не видела магии смерти и, признаться, больше не хочу видеть.