Гранит науки и немного любви
Шрифт:
И солнце. Кожа под ним стремительно краснела: распогодилось, и местное светило делало своё чёрное дело. Если дальше так пойдёт, покроюсь волдырями.
Отойдя на почтительное расстояние от замка, побежала. Впереди открытое пространство, в моих же интересах пересечь его как можно скорее.
Справедливо рассудив, что махая на дороге руками близь оплота священников, на них и наткнусь, устроила небольшую пешую прогулку. Когда сил не осталось, а тепловой удар стал реальностью, решилась выбраться на дорогу, подождать попутный транспорт.
Устроилась
Вообще, интересно – у них тут разгар лета, а у нас только-только весна отступала. Может, на Омороне зимы и вовсе нет? Сколько на одежде экономят…
Размышления о местном климате едва не закончились тем, что я чуть не проворонила самоход. Поручиться, что он не из замка, не могла, но если так, прокляну некроманта. И не банально, а с выдумкой. К примеру, чтобы все дети косыми рождались. Нет, ерунда. Ему же плевать, кого настрогал, лучше уж непосредственному виновнику чего-то желать.
Рискнула, привлекая к себе внимание. До города далеко, не дойду. А ещё есть-пить хочется.
Самоход притормозил, и я разглядела того, кто им управлял. Не послушник и не священник. А на остальных плевать!
Улыбнулась, прощебетала ложь про «поссорились, бросил друг, гуляла и заблудилась» и с надеждой уставилась на презентабельного шойденца. Тот в свою очередь разглядывал меня, а потом махнул рукой, открыв дверцу самохода.
С облегчением плюхнулась на переднее сиденье и объяснила, что мне нужно в Номарэ. Даже гостиницу назвала. Наглость, конечно, спасибо, если до окраины довезёт.
Вдруг навалилась такая усталость, что мне решительно было всё равно, за кого меня принимают и что со мной сделают.
Закрыла глаза и отдалась на волю случая. Если выгляжу порядочной, и мужик такой же, то обойдётся. Если нет, то… Да поздно уже думать.
– И давно вы здесь сидите? Далековато от города, – шойденец говорил с лёгким акцентом. От него пахло чем-то древесным – душится, что ли? Тогда не из простого люда, а аристократ.
– Не знаю, – честно ответила я и открыла глаза: невежливо не смотреть на собеседника. – Как Мойер бросил меня на той поляне, так и… Я не сразу на дорогу выбралась.
– Вид у вас неважный. И обгорели. Не местная?
Самоход тронулся, набирая скорость. Ветер немного остудил мою голову, но кожа зудела, а затылок ломило.
– Я не марейка – или как тут у вас называют девиц, которые приезжают продавать своё тело, – заранее предупредила я.
– Да вы и не похоже. Те в таком месте бы сидеть не стали: клиентов нет. Хотя, – шойденец усмехнулся, – вас вполне могли снять, вывезти на природу, а потом бросить.
– Думайте, что хотите, – отмахнулась я, мечтая о холодном компрессе. – И за то, что вы меня довезёте, я заплачу. Деньгами.
– Можете не утруждаться. Держите, – не отвлекаясь от дороги, возница стянул рубашку и кинул мне.
Хм,
Но я ошиблась: шойденец просто хотел мне помочь. Извинился, что ничего другого нет, и посоветовал укрыться рубашкой от солнечных лучей.
– Когда подъедем к Номарэ, заберу. А так вас солнечный удар не хватит.
– А вы как же? – рубашку я приняла и использовала по назначению. Она тоже пахла хвоёй, а не потом, так что брезгливости не вызывала.
– Со мной ничего не случится: у шойденцев не такая чувствительная кожа, как у других рас. А теперь рассказывайте, кто вы. Впереди часа два, так что времени хватит. Считайте это платой за проезд.
Я опешила и издала нечто нечленораздельное. Выдумать фальшивую историю жизни за минуту – за гранью моих умений. И не десяток предложений, а целую книгу. Лучше бы приставал!
Скосила глаза на полуобнажённого шойденца и непроизвольно оценила. Ничего экстраординарного, но смотреть приятно. Без шрамов, отвисшего живота и бурной растительности в духе оборотней. Та, что имелась, на шерсть не походила вовсе.
Шойденец перехватил мой взгляд и прокомментировал:
– Тоэрада, вы точно не принадлежите к древнейшей профессии?
– Я хроникёр, – смутившись, промямлила первое, что пришло в голову.
И, правда, Агния, хватит чужие рубашки нюхать и на чужих мужиков пялиться. А то опять с ума начнёшь сходить, как во время беременности. И пожалеешь потом. Ничего, скоро до Хендрика доберёшься: в этот раз отлынивать от прямых обязанностей он не сможет.
Мысли о муже и дочке успокоили, и я уже не проявляла граничащего с непристойностью любопытства.
– Хроникёр? – приподнял брови шойденец. – Вы?
– Ну да. Я для «Весника…»…. «Вестника Вышграда» сведения собираю. О местных жителях тоже. Так что это чисто из научного интереса.
Возница рассмеялся, а мне пришлось доказывать, что строение тела у наших мужчин другое. В итоге покраснела ещё больше и извинилась.
Остаться безымянной не удалось, и я нехотя назвалась. Ничего придумывать не стала – голова плохо соображала. Рассказала, что здесь в поездке по заданию «Вестника», познакомилась с парнем, а он меня нагло бросил у лешего в избушке. Сообщила ещё чего-то по мелочи, а потом почувствовала дурноту.
Шойденец оказался заботливый: разрешил молчать и посоветовал прилечь, закрыть глаза. Чтобы я могла перебраться на заднее сиденье, остановил самоход на обочине. Помогать не стал, но я сама кое-как справилась. И потеряла сознание.
Пришла в себя уже на кровати и, признаться, испугалась. Вдруг шойденец меня похитил и изнасиловал? Или торговцам живым товаром продал? А то и священникам…
Но оказалось, что я не в борделе, а в нашей гостинице, в нашей с Юлианной комнате. Одетая и нетронутая.