Гранит науки и немного любви
Шрифт:
Глава 14
Даже не верилось, что я вновь в Златории, в Вышграде, Академии магии, целительства и общеобразовательных наук имени святого Йордана. Когда увидела розы перед нашим Студенческим домом, то даже прослезилась. Кинулась нюхать, обнимать цветочки, вызвав усмешку у Липнера, вызвавшегося проводить меня до комнаты.
Традиционная для Академии парочка – студентка Общеобразовательного факультета и алхимик. У нас ведь факультет невест, а у них – женихов. Интересно, сколько девушек в итоге приняли ухаживания замкнутых любителей химии, рун и
Сама тоже вожу дружбу с любителем поджарить врагов. К слову, вот и Лаэрт. Стоит на крыльце и машет рукой. Улыбается. У кого выпытал, что мы возвращаемся? Официально никто не знал, все уверены, что мучаемся на обыкновенной практике у дружественного народа. Ну да у эльфа (полуэльфа, если быть точной, потому как Лаэрт полукровка) всегда были уши в нужных местах. И не только собственные. Преподаватели его любили.
Заметив мою радость при виде Лаэрта, алхимик скривился, но вещи до крыльца всё же донёс.
– Спасибо, Липнер, как-нибудь увидимся.
Алхимик кивнул и поспешно удалился. Не знаю, что он там подумал, но я сказала это чисто из вежливости. И потому, что Оморон сделал меня, Юлианну и Липнера близкими знакомыми. Но если с магичкой я собиралась поддерживать отношения: сдружились, то алхимика ожидало разочарование – никаких романтических встреч.
– Как Марица? – взбежала на крыльцо, повисла на шее у Лаэрта и взялась за кольцо в пасти горгульи. Не оборачиваясь, знала, что друг прихватит вещи. – Она со Светаной? Гулять пошли?
Дочка… Нет, положа руку на сердце, я не мечтала задушить её в объятиях, не грезила о ней днями и ночами, но просто обнять, убедиться, что всё в порядке, покормить, в конце концов, конечно, хотела. Пусть ребёнок и нежеланный, но я мать, привязана к ней, люблю.
– Нормально, – улыбнулся Лаэрт, магией придержав мне дверь. Надо же, когда познакомились, не умел. Хорошо их муштруют!
С гордостью подумала о том, что в этом есть и моя заслуга: кто ему книги давал, которые выносить за пределы читального зала нельзя?
В холле было, как обычно, прохладно и тихо: лето, все разъехались, только я, горемычная, да друзья остались. Где, к слову, Светана пропадает? Свежий воздух ребёнку полезен, но мать-то нужней. Надеюсь, Марица меня вспомнит. Сколько тут времени прошло?
Оказалось, что месяц – за окном конец июня, самый разгар лета.
Задержавшись у столика для писем, обнаружила два одиноких, адресованных мне. Одно от Хендрика, другое – от матери. Предсказуемо.
Вечнозелёное растение в кадке пробудило чувство жалости: бедняжку давно никто не поливал. Протопала на кухню, накачала воды и щедро плеснула в кадку. Вечная зелень тоже склонна к увяданию, а халатный обслуживающий персонал не удосужился произвести элементарное действие. Пыли нет, а цветочек сохнет. Вот где, спрашивается, логика?
– Лаэрт, мои ключи у тебя? – Магистр Лазавей так поспешно выдернул меня из нашего мира, что я не успела их захватить.
Преподавателю, к слову, лучше, он даже сам дошёл до дома. Зато всю дорогу лежал, грелся на солнышке. А мы трое пристроились рядом,
Друг с готовностью протянул ключ с дощечкой с цифрами номера моей комнаты:
– Думаешь, просто так ждал, караулил? Не оставлю же тебя ночевать на улице до сентября.
– А я бы на улице не ночевала, к тебе бы перебралась, благо твоей сосед укатил к сёстрам. Или в библиотеке спала: защитный контур разомкну без вопросов, горгулья тоже признает. Но спасибо за заботу.
Лаэрт пробурчал, что знал бы, не старался, потому как в городе делать решительно нечего, только пыль глотать. Я не поверила ни единому слову: лукавит по всем пунктам.
Делать нечего, как же! Большой город – большие возможности. И соблазны. Сама с удовольствием перед отъездом по лавкам пробегусь и исполню давнюю беременную мечту: платье эльфийки, пояс эльфийки, шампунь для таких же шикарных волос и книги. Теперь-то меня не надуют, не подсунут ловушку для дураков.
Хотя и прежним фолиантам применение нашла. И не на растопку пустила, а прочитала. С образованием в один академический курс даже среди беллетристики можно было отыскать крупицы знаний. А уж если во мне некромантская кровь, то и поэкспериментировать с заклинаниями: вдруг сработают?
Разумеется, ничего тёмного, сложного и запретного – просто попробую вместо общедоступной неоформленной первозданной магии использовать собственную кровь. Мой папаша ловко творил из неё бараний хвост и утверждал, будто и я могу сотворить светлячок. Вот и проверим.
Поднялась наверх, пробежала по коридору до своей двери и обнаружила, что она заперта. Странно, если Светана гуляет с дочкой, то закрывать бы не стала: в Академии воров нет, посторонние в Студенческий дом не проникнут.
Открыла дверь и замерла на пороге: кроватка Марицы пуста, ни ребёнка, ни одеяльца, ни пелёнок. Вещей тоже нет – я первым делом проверила.
Сиротливо взирал на меня голый тюфяк на кровати Светаны. Пуст оказался и сундук с личными вещами, и её половина шкафа, и её полка для книг.
Уехала. И забрала с собой мою дочь!
Развернувшись, набросилась с кулаками на Лаэрта, требуя немедленно объяснить, что происходит. Тот заверил, что подруга ни при чём, что Марица у бабушки, а злополучная Светана три недели, как уехала к родным.
Выдохнув, плюхнулась на постель.
Идиотка, сама бы догадалась! Конечно, мне же говорили, что написали Хендрику, что он заберёт дочурку.
Хендрик… Он же письмо прислал!
Подобрала с пола два запечатанных листа бумаги и задумалась: какой первый открыть? Решила, что от матери: узнаю, как там Марица.
С дочкой всё хорошо: кушает, ползает, гундосит. Правда, обсыпало её чем-то, но матушка вылечила – обычная детская хворь, реакция то ли на фрукты, то ли на козье молоко.
От сердца отлегло.
Ничего, отдохну пару дней, приду в себя, утешу женское и материнское сердце покупками – пусть ректор только попробует не выдать энную сумму за моральный ущерб! – и полечу в родной городок. Сбудется мечта Хендрика: жена на кухне, с ребёнком и ласкающаяся к мужу. Даже книжки по магии при нём читать не буду, только пока он делом занят.